– Психологический настрой. При возвращении люди всегда бывают более расслаблены, настроены более благодушно, не настолько внимательны, как на пути вперед.
– Резонно. Интересно, давно ли конкуренты вышли?
– Давно. Их часовые успели замерзнуть, – определил Разин.
– Тем более надо идти быстрее, – настаивает Шерхан Алиевич.
– Надо, – Хамзат соглашается и добавляет скорость.
– Еще километра полтора, – предупреждает подполковник.
Джип гудит от скорости.
– Здесь! Останавливайтесь…
ГЛАВА 10
1
Ветер задувает снежинки за шиворот. И воротник поправить нельзя – наручники мешают. За воротник Разина поднимали с пола в кабинете Шерхана Алиевича в доме Дзагоевых в Грозном. С тех пор он и загнулся. Простая военная аккуратность требует от Разина даже в такой обстановке содержать свою одежду в порядке. И потому загнувшийся воротник так беспокоит. А снежинки только напоминают об этом.
– Вы думаете, мне очень удобно будет идти в наручниках? – поинтересовался подполковник Разин.
– Придется потерпеть, – мимоходом, но довольный собой, сказал Шерхан Алиевич. Хамзат хотел что-то, судя по всему, возразить, но остановился, промолчал, потом отвлекся новой мыслью.
– Хасан, позови мне Мусу.
Мальчишка в ментовских брюках бросается исполнять приказ.
Шерхан насторожился. Муса – не человек Толукбаева. Зачем ему может Муса понадобиться?
Разин с любопытством наблюдает за противоборством двух лидеров, одного природного, второго – только желающего власти среди этих серьезных людей, рвущегося к ней всеми силами. Однако власть дается не каждому, и не всякая власть. Например, власть руководителя министерства ничего не значит в военно- полевой обстановке.
Подошел Муса. Симпатичный аккуратный молодой чеченец в бронежилете подполковника. Смотрит на Толукбаева с некоторым даже вызовом. Тоже не желает принимать власти естественного командира, потому что у него командир другой и задачу перед ним поставили другую.
– Отдай ему жилет, – распорядился Хамзат.
– Что? – не понял Муса, уже привыкший к чужой амуниции. У чеченцев это вообще общепринято, быстро привыкать к чужому, как к своему кровному.
– Бронежилет, говорю, отдай…
Разговор идет по-русски. Разин понимает, что это не случайно. Единственный слушатель здесь, кто чеченского не знает, это он. Значит, важно, чтобы слова Хамзата дошли до подполковника.
Муса посмотрел на Шерхана Алиевича.
– С чего бы это вдруг я так расстарался? – спрашивает с откровенным недоверием. – Ты своими людьми командуй. Пусть они с себя хоть последние штаны снимают, меня это мало волнует.
– Может, ему еще и пистолет вернуть? – ехидно спросил и Шерхан. И губы брезгливо скривил. Он откровенно обижается.
– Пистолет… Да… Если только позже… – кивнул Толукбаев, не отметая такую мысль. – Когда нас обложат со всех сторон. Я не думаю, что грузовик сюда гнали ради трех человек. Там, должно быть, по крайней мере, не меньше двух десятков ментов…
– Я знаю тот грузовик, – сказал Хасан. – И хозяина знаю. Он – мент из Грозного…
– Скорее всего, работает вместе с парнями из прокуратуры, – добавил Хамзат.
Разин не удержался и подсказал:
– Один часовой около машин на дороге – в ментовских брюках. Как Хасан…
– И что? – спросил Шерхан.
– А то, что они нас караулят. Скоро стемнеет. В темноте они могут подполковника подстрелить. Могут?
– Могут, – резонно согласился Разин вместо промолчавшего Шерхана.
– Куда мы пойдем без подполковника? Соображаете? Потому он и должен быть в бронежилете…
Хамзат не любит объяснять. Привык, чтобы его команды выполнялись без объяснений. И потому говорит сердито, как дураку вдалбливает. Это Разин только одобряет. До приказа можно и посоветоваться. А после приказа следует приступать к выполнению.
Шерхан молчит. Ниже его достоинства подчиняться Хамзату. Но на Мусу все же глянул. Словно совет дал. Муса помялся и стал снимать бронежилет. Липучки на морозе скрипят громко. Не хотят отстегиваться, словно тоже привыкли к новому хозяину. Но и к подполковнику снова привыкнут с таким же успехом. В этом при такой погоде можно не сомневаться.
– Я еще раз подсказываю. В наручниках я могу с первого же обрыва свалиться, – Разин решил настоять на своем. Теперь уже в глаза Хамзату смотрит, словно повторяет слова Толукбаева о том, что без подполковника им до пещеры не добраться.
Тот думает. Потом ключ достает и наручники молча снимает.
– Зря… – говорит Шерхан и отходит в сторону. Не одобряет, дескать, а если не одобряет, то и смотреть на это не хочет.
– Скажи мне, подполковник, – откровенно спрашивает Хамзат. – Как солдат солдату… Если заваруха начнется… Как себя поведешь?
– Что ты хочешь услышать?
– Попытаешься сбежать?
– Под пули?
– Пойми… Мы с тобой идем в пещеру, забираем что нужно…
– А что нужно? – Взгляд Разина невинен и несведущ, как у младенца.
– Это не твое дело. Мы забираем что нужно и возвращаемся. Нам тебя предстоит обменять на Батухана, поэтому нам ты нужен живой. А этим… – он кивает в сторону леса. – Этим нужна только пещера, а живой подполковник – только угроза разоблачения. Понимаешь, о чем я?
– Понимаю. Пистолет верните.
Хамзат сомневается только несколько секунд.
– Керим, держись поближе к подполковнику. Если нас попытаются атаковать, верни ему оружие.
Потрогав пристегнутую к поясу кобуру «стечкина», горбоносый Керим согласно кивнул. Керим к кобуре тоже привык. Разин на это только усмехнулся и демонстративно достал из кармана трубочку с нитроглицерином. Положил на язык таблетку.
– Я иду первым.
– Есть у нас человек, который пойдет следом за тобой, рядом с Керимом, – добавляет Толукбаев и смотрит на Шерхана. – Ему сам Аллах велел тебя охранять…
Шерхан такому только обрадовался и, судя по лицу, чуть не хохотнул.
Разин осмотрел отряд. Все готовы. Машины приготовились развернуться и уехать.
– Вперед! Отставить курение! На маршруте – это категорично! Кто курит, тому и первая пуля из кустов…
Снег, словно по команде, вдруг повалил сильнее. Это только обрадовало подполковника. Остаются следы. Много следов. Парамоша со Стоговым сумеют догнать и не собьются с пути…
Дорога с приближением вечера опасна и пустынна, и от этого выглядит более холодной. В низинах метет рваными порывами поземка – жесткая и колючая. Кажется, это она глухо стучит в броню БМП. На самом же деле услышать поземку невозможно. Двигатель не самый беззвучный, траки узких гусениц не лязгают звонко, как у танка, а беспрестанно шелестят по асфальту с легким подзвоном. И вся машина слегка вибрирует.
Но чем выше в горы, тем внешне становится теплее, вроде бы даже изменяется покрытие дороги, и перестук гусениц звучит иной мелодией, словно к звуку добавилось мокрое и монотонное быстрое шлепанье. Может быть, в самом деле становится теплее. В смотровую щель этого не понять, хотя можно догадаться. По времени темнеть еще рано, особенно наверху. Но уже темнеет, причем одновременно со всех сторон. Это облака серой плотной массой окутывают горы. И понятно, что такие облака обязательно принесут снег.
Чем БМП приятно отличается от легковых машин, так это равномерностью движения. Там, где легковая машина обязана притормозить перед выбоиной в асфальтовом полотне дороги, БМП со своей тяжестью пролетает без остановки – длина гусеницы скрадывает удар. И потому через двадцать минут мелкой постоянной тряски привыкаешь, и кажется уже, что не трясет совсем.
Миновали поворот на Асамги.
– Командир, командир, наши оппоненты впереди – навстречу!
Прапорщик Старков своим командиром однозначно выбрал старшего лейтенанта Парамонова. И проникся к нему доверием. Наверное, потому, что Парамонов больше других говорит.
Парамоша сразу открывает глаза. Словно не спал. Взгляд ясный. Совсем не так он просыпается в казарме, когда глаза открывает по очереди.
– Вижу… Только не кричи в микрофон, а то я скоро заикаться с перепугу начну.
Оба присматриваются внимательно.
– Да… – вздыхает Парамоша. – Теперь вокруг подполковника целая толпа собралась. Две машины добавились. Максимум двенадцать человек. Назад едут одни водители… Остальных высадили. Реально, восемь человек, потому что нормальные люди на боковых сиденьях ездить не любят…
Парамоша вспомнил, должно быть, как ему недавно пришлось ехать на таком сиденье.
Прапорщик скорость не снизил, и встречные машины промелькнули быстро.
– Придется, похоже, и нам основательно попотеть, – сказал лейтенант Стогов, глянув на Парамошу. – Надо быстрее догнать и вплотную идти, цепляться. Чтобы из прицела не выпускать… – Кто-то их уже, думается, не выпускает… – мрачно сказал старший лейтенант и кивнул в сторону смотровой щели.
Они проехали мимо грузовика с тентированным кузовом и «уазика».
– Здешние места становятся популярными. Кто это? Дополнительные силы? – Прапорщик поправляет микрофон «подснежника» так, чтобы при его привычке
