– Давайте спекулируйте на своей злосчастной внешности. Мне все равно!
– Осторожнее, Холли, вы вовсе не такая ханжа, какой желаете казаться. И что, собственно говоря, вы имеете в виду? Я ни на чем не спекулирую. И менее всего на своем чертовом лице. Все это вздор!
– И совершенно не имеет значения.
– А что же имеет?
– Взгляните только на эту ухмылку, дурацкую, бессмысленную ухмылку, которая кривит ваши чертовы губы. Вы ужасно собой довольны. И что это за встреча такая? Что сделало вас таким счастливым? Нет, я сама вижу, вы много пили, верно? Проиграли всю нашу прибыль?
– Подумаешь, глоток бренди. И я не мог ничего проиграть, поскольку мы еше не получили никакой прибыли.
Он почесал живот и прислонился к стенке стойла.
– Дилайла снова попытается вас укусить, если не прекратите раздирать скребницей ее бока. Лучше протрите ее губкой. И я не намерен ничего рассказывать о вчерашнем вечере.
– Что вы подразумевали, называя некоторых мужчин круглыми идиотами?
Он упрямо сжал губы и покачал головой. Она может выдирать у него один ноготь за другим, но его уста сомкнуты, тем более что он вообще не собирался откровенничать с юной леди, столь же невинной, как новорожденная кобылка.
– Секс, – неожиданно вырвалось у него. – Это тонкое искусство. Некоторые мужчины чересчур эгоистичны или просто невежественны… не важно. Прокляните меня за то, что посмел открыть рот. Когда закончите здесь, идем обедать. Анджела сказала Генри, что кухарка превзошла себя, хотя не могу понять, как ей это удалось, поскольку до сих пор все ее блюда были превосходны.
Холли уставилась на него, сглотнула, усилием воли взяла себя в руки и промямлила:
– Просто она готовит для вас.
– И что это означает? Нет, даже не думайте! Все это чистый вздор! Она всегда готовила для нас троих.
– Не собираюсь возражать. Вы и без того достаточно тщеславны. Проваливайте. Я проголодалась. Что она готовит?
– Понятия не имею, – пожал плечами Джейсон. – Я не спрашивал. Обычно, когда я заговариваю с ней, она просто стоит и молчит.
Холли издевательски фыркнула.
Ветчина оказалась изумительной и нарезанной так же тонко, как у кухарки в Нортклифф-Холле. Джейсон так и сказал кухарке после обеда, только миссис Миллсом даже не поблагодарила его. Просто молчала и пялилась на хозяина во все глаза. Тот снова поблагодарил ее и вышел из кухни, качая головой. Должно быть, у нее не все в порядке с мозгами, но, ничего не скажешь, она просто творит чудеса с кастрюлями и сковородками.
Анджела даже растерялась, когда Петри звучно и торжественно объявил о приезде джентльмена, желающего поговорить с мисс Холли.
– Странно… – пробормотала она. – Вряд ли это друг или родственник: они знают, где можно найти Холли в это время. Проводите джентльмена сюда, Петри.
Вышеуказанный джентльмен довольно развязно вошел в гостиную, остановился и огляделся, прежде чем обратить внимание на единственного обитателя гостиной, а именно Анджелу.
– Мадам, я лорд Ренфру, – объявил он с элегантным поклоном. – И близкий друг мисс Каррик.
Анджела, ничего не знавшая о гнусных матримониальных замыслах лорда Ренфру по отношению к ее подопечной, поднялась с приветливой улыбкой на губах и протянула руку.
Лорд Ренфру поднес ее пальцы к губам, и сердце Анджелы пропустило удар. Какая галантность! Что за милый человек! Почему Холли никогда о нем не упоминала?
– Прошу вас, милорд, садитесь. Холли, кажется, поехала кататься верхом.
Лорд Ренфру расположился на стуле с высокой спинкой и мягким вышитым сиденьем.
– Я уезжал из города, мэм, и только недавно, вернувшись в Лондон, узнал, что мисс Каррик переехала сюда, чтобы управлять конефермой, вместе с джентльменом, которого встретила всего месяца два назад. Представить не могу, что она решилась на такое. Мисс Каррик – истинная леди. Поскольку, по вашим словам, она сейчас катается верхом, это достойно опровергает смехотворные слухи. В конце концов, это дамское занятие.
– Да, вы, разумеется, абсолютно правы. Но, честно говоря, милорд, в понятие «верховая езда» входит немало всяких тонкостей. Вы знакомы с семейством Шербруков?
Лорд Ренфру кивнул и грациозно положил руку на спинку стула.
– Конечно, мадам, в обществе все знают Шербруков. Однако младший сын, Джейсон Шербрук… насколько я понял, он давно не был в Англии.
– Теперь он вернулся домой. И, если быть точной, он сейчас здесь. Они с Холли партнеры. Я ее компаньонка.
– Компаньонка? Что это?! Не понимаю. Может, хоть вы объясните, в чем дело?
– Дело в том, что они оба хотели получить Лайонз-Гейт, – пояснила Анджела. – Никто не хотел продать свою долю другому. Конечно, на деле все немного сложнее, я просто излагаю факты. – Помолчав немного, она добавила: – Многие в Лондоне могли вам это сообщить.
– Как уже было сказано, я просто не поверил, – пробормотал лорд Ренфру, оглядывая гостиную. – Очаровательная комната, и участок и загоны прекрасно выглядят, но все же почему мисс Каррик вдруг захотелось иметь свою конеферму? Она привыкла к роскоши, а это довольно скромное место. Вы, надеюсь, знаете, что она много лет жила в Рейвенсуорт-Эбби. Неужели теперь довольствуется таким?
В этот момент Петри, по достоинству оценив джентльмена, вкатил красивый старый сервировочный столик, пожертвованный леди Лидией. Его появление оказалось весьма своевременным, и лорд Ренфру это понимал. Как и то, что он слишком неумеренно критиковал это ничем не примечательное поместье. Поэтому он молча наклонил голову.
«Интересно, что ему нужно?» – гадала Анджела, протягивая гостю чай с тремя кусочками сахара и два маленьких пирожных.
– По утрам, – заметила она, поднося к губам чашку, – Холли и Джейсон всегда работают на конюшне или объезжают лошадей.
– Вы не знаете, мадам, когда Холли вернется? – осведомился лорд Ренфру.
Оба услышали, как передняя дверь отворилась и захлопнулась.
– Марта! Беги сюда! – окликнула Холли. – Со мной случилось нечто ужасное.
– О Господи, – ахнула Анджела и, вскочив, выбежала из комнаты. Ренфру тоже поднялся, но куда медленнее, поскольку обладал превосходными инстинктами. И поэтому молча ждал.
– Пресвятая Богородица! – воскликнул девичий голос. – Только взгляните на эту прореху! Петри сказал, что сегодня Даунтри приведет кобылу! Эта негодяйка изжевала вам юбку?
– Ее зовут Пенелопа, и она ужасно проворна.
– Сейчас починю. Пойдемте, мисс Холли.
– Такую прореху лучше чинить искусной портнихе, а не малообразованной молоденькой камеристке, место которой в лучшем случае судомойкой на кухне.
– Да что вы говорите, мистер Потный Лоб? Я могу делать почти все, и…
Холли засмеялась. До лорда Ренфру отчетливо донеслись звонкие мелодичные трели. Ему всегда нравился ее смех. Однако в конце она уже так не смеялась…
Он продолжал выжидать.
– Не расстраивайся, Марта. Петри скоро увидит, как ты талантлива. Давай поднимемся наверх. Не волнуйтесь, Анджела, кобыла зацепила зубами юбку, а не меня. Мне следовало быть внимательнее. А Джейсон, этот болван, хохотал до упаду, держась за живот!
– Минутку, Холли. У тебя посетитель. Он сейчас в гостиной.
Петри поспешно вклинился между женщинами.
– Я сам собирался сообщить госпоже, миссис Тьюксбери. Да-да, я специально стоял прямо здесь, готовясь известить госпожу о посетителе, которого проводил в гостиную. Но вы не дали мне этой возможности, а Марта… нет, ничего, все в порядке.
