такой ледяной взгляд, от которого у иного человека могла застыть кровь в жилах. Но Годфри давно знал Брета, и его подобным взглядом не напугать. Годфри понимал, что его друг должен самостоятельно прийти к тому или иному решению.
Брет шагал впереди. Едва он сделал несколько шагов, как от группы людей у костра отделился мужчина и с широкой улыбкой проговорил:
— Ага, вы опять приехали в Луизиану, mon ami[23]. Рад видеть вас и вашего грозного компаньона. Надолго на сей раз?
— Пока не улажу кое-какие дела, капитан, — также с улыбкой ответил Брет и кивнул, принимая протянутую ему бутылку. — Должно быть, карибский ром?
— Самый лучший. Или самый худший, зависит от того, как на это дело посмотреть. Подходите к костру, посидите, дым отгоняет этих назойливых насекомых. Мы тут скучали по вас. И по вашему товару. Вы все еще им торгуете?
— Если бы и торговал, я не стал бы вам говорить. Вы предлагаете слишком низкие цены при покупке и заламываете баснословно высокие при продаже.
— Мне больно слышать, что вы обо мне такого мнения! — Лафит приложил руку к груди, продолжая любезно улыбаться. Они подошли к сидящим у костра людям. Народ здесь был разношерстный — пираты, бродяги, сбежавшие рабы, разного рода авантюристы. В основном французы, испанцы, американцы, англичане, встречались также кубинцы.
Как всегда, разговор шел о торговле. Брат Жана Лафита Пьер сокрушенно заметил, что дела идут не так хорошо сейчас, когда Америка и Великобритания не воюют.
— Тогда, во время войны, мы делали большие деньги! Тогда люди приходили сюда косяками, чтобы купить контрабандный товар. А сейчас все эти таможни, пошлины — и мы не можем продать наши товары на французском рынке. — Он горестно пожал плечами. — Сейчас мы зависим от частных торговцев.
— Ты забыл про федеральных офицеров, которые закупают товары для армии, — заметил Брет, и Лафит ухмыльнулся.
— Иногда бывает, что корабль попадает в наши руки, и тогда, конечно, у нас появляются товары, в которых нуждается армия. Странно только, что это довольно часто случается.
Брет прижался спиной к поваленному дереву, вытянул ноги и засмеялся.
— Очень странно. На ваших людей смотрят как на героев англо-американской войны, разве не так? Вы пришли к генералу Джексону в Шалмет и спасли армию Соединенных Штатов от гибели.
— У американцев короткая память, когда дело касается благодарности, и долгая, когда встает вопрос о пиратстве. — Жан Лафит прокомментировал слова Брета и нахмурился. — На нас обиделся Чу. Он сборщик налогов в порту Нового Орлеана, и у нас с ним много хлопот.
— Насколько я понимаю, существует большая разница между пиратством и каперством, — вступил в разговор Годфри. — Во время войны все действия на море рассматриваются, как военные акции. Во время мира захват военных судов расценивается, как пиратство. Если вы нападаете только на те суда, которые вызывают гнев американского правительства, то для вас это безопасно.
— Ну это такая тоска, mon ami! — улыбнулся Лафит. — Иногда бывает такое сильное искушение! — Он приложился к горлышку бутылки, затем опустил ее, вытер рукой рот и уставился на Брета. — Вы приехали сюда, потому что у вас есть какое-то дело?
— Почему вы так решили?
— В противном случае вы приехали бы ко мне в Новый Орлеан, а не сюда. — Он показал на сваленный в кучи товар. — Это чья-то собственность, и люди приходят сюда не для того, чтобы рассказывать сказки. Я думаю, вы не хотите, чтобы кто-то знал, что вы пришли ко мне.
Брет еле заметно улыбнулся:
— Возможно. Мы поговорим чуть позже.
Годфри почти задремал, а дрова в костре прогорели и превратились в пепел, когда Брет поднялся и отошел с Лафитом для разговора. Говорили они тихо, их голоса заглушали кваканье лягушек и плеск волн о берег. Закрыв глаза, Годфри погрузился в состояние, среднее между сном и бодрствованием.
Рано утром, с первыми лучами солнца, Брет поднялся, вместе с Годфри сел в пирогу, и они по реке отправились в Новый Орлеан.
— Удалось тебе узнать то, что хотел? — спросил Годфри, когда они достигли города. Был полдень, пирогу они оставили в бухточке у границы города, а дальше добирались пешком по заросшей высокой травой тропе.
— Я узнал, кого я должен спрашивать. — Брет прикрыл ладонью лицо, защищаясь от яркого солнца, и скривился. На французском рынке было шумно и многолюдно, и они вполне сходили за людей, которые пришли сюда, чтобы продать мех, или свежее мясо, или рыбу. — Если мы не искупаемся в ближайшее время, то станем похожи на рыбаков-креолов.
— Ты, пожалуй, будешь похож, а я вряд ли.
Брет усмехнулся:
— Надо же, а еще упрекаешь в надменности меня. Ну да ладно. После ванны и горячей пищи мы будем и выглядеть, и чувствовать себя лучше.
Было темно, когда они вышли из отеля для моряков. Кафе располагалось в высоком здании на углу Роял-стрит и Сент-Эн-стрит, совсем недалеко от отеля. Брет зашел в кафе и, не теряя попусту времени, подошел к представительному джентльмену за ближайшим столиком:
— Мсье Совине?
Мужчина повернулся и вежливо произнес:
— Да. Боюсь, что вы ошиблись, мсье…
