Тут в разговор вмешался Джеремая:
— Вот что происходит, когда человек вливает себе в глотку сатанинское пойло. Это расплата за твои прегрешения.
Люси уже собралась отвести своих родственников в зал, где начались дебаты, но тут вдруг услышала, как кто-то позвал ее. Оглянувшись, она увидела стоявшую перед ними мать Себастьяна.
— Еще раз здравствуйте, — сказала Элизабет. — Когда мы виделись в последний раз, я находилась в ужасном состоянии и не до конца осознала, что вы — та женщина, которая поймала в сети моего сына. — Джеремая подтянул штаны и осведомился:
— Про какого такого сына идет речь?
Элизабет взглянула на него, прищурившись, и сказала:
— Кажется, мы с вами уже где-то встречались, верно?
— Я отец Люси. А то, что мы с вами уже встречались, ясно как день. Вы тогда не очень-то вежливо со мной говорили.
— О, ради Бога, забудем об этом неприятном инциденте! Я не знала, кто вы такой. А я — мать Себастьяна.
Джеремая повернулся к Люси и выпалил:
— Что, твоя свекровь всегда щеголяет в штанах?
— Прошу тебя, папа!.. — взмолилась Люси. — Нам уже давно пора идти в зал заседаний!
Но Джеремая и бровью не повел. Нисколько не смущаясь, он снова повернулся к матери Себа и, окинув ее презрительным взглядом, проговорил:
— Как я полагаю, вы одна из тех… суфраженок, так, кажется?
Вскинув голову, Элизабет с достоинством ответила:
— Если вы имеете в виду суфражисток — то да. Я действительно одна из этих женщин.
Дасти рассмеялся и воскликнул:
— Суфраженок! Ты, пап, ни за что не запомнишь, как правильно!
Тут Люси пришло в голову, что пора представить брата матери Себастьяна.
— Миссис Коул, — сказала она, — это мой брат Дасти.
Элизабет взглянула на молодого человека и поморщилась. Дасти же улыбнулся и сказал:
— Не обращайте внимания на мое лицо. Это громадный рассвирепевший бык швырнул меня в кусты ежевики.
— Как же вам, однако, не повезло… — Элизабет покачала головой, потом посмотрела на помидор в руке Дасти. — Скажите, а что вы собирались делать… вот с этим?
Люси похолодела. Какое-то мгновение ей казалось, что Дасти по простоте душевной может все выложить. Но, к ее удивлению, брат проявил дипломатичность. Сверкнув белозубой улыбкой, он сунул помидор в рот и откусил. Спелый овощ выстрелил потоком сока и семечек прямо в грудь Элизабет, испачкав ее безупречную серебристо-голубую блузку.
— Ах, простите… — смутился Дасти.
Элизабет вынула из кармана пиджака носовой платок и, вытирая блузку, сказала:
— Надеюсь, Люси, вы с Себастьяном не собираетесь заводить детей. — Резко развернувшись, она направилась к входу в здание.
И почти тотчас же к ним подошел Себастьян.
— А почему вы не в зале? — спросил он. — Почему не слушаете речь великой ораторши?
— Я сейчас все объясню, — ответил Дасти. — Видишь ли, пришла твоя мама и узнала папу, а он назвал ее «суфраженкой». А после этого Люси пришлось представить меня, потому что твоя мама… В общем, ее удивило мое лицо.
— А женщине негоже думать плохо про мальчика, если с ним произошел несчастный случай, — вмешался Джеремая.
— На самом деле даже два несчастных случая, — уточнил Дасти. — Когда мы с папой пришли сюда, все парни бросали помидоры в стены. Я подумал, что это очень весело и забавно. Поэтому немного помог, вот и все.
— Понимаешь, — снова вмешался Джеремая, — когда подошла твоя мать, у Дасти в руке оставался помидор. И она спросила, что Дасти собирается с ним сделать. Но мой сын не такой дурак, чтобы признаться, что он хотел залепить им в стену муниципалитета!
— Да, верно, — подхватил Дасти. — И я сделал вид, что просто собирался его съесть. Но мне не повезло… Проклятый помидор брызнул соком на красивую одежду твоей мамы. И тогда она сказала что не хочет, чтобы вы с Люси заводили детей. Видишь, я совсем не виноват!
Люси искоса поглядывала на Себастьяна, со страхом ожидая вспышки гнева. Но, к ее удивлению, Себ не произнес ни слова. Решив, что пора вмешаться, Люси бодро затараторила:
— А теперь, если мы хотим занять хорошие места, нам, наверное, следует поторопиться…
Себастьян молча кивнул, и все направились в главный зал муниципалитета. Но свободных мест, к сожалению, не оказалось, и им пришлось слушать речь стоя, выстроившись в ряд у дальней стены.
Мэри Лиз, облаченная в черное атласное платье с кружевной отделкой, говорила о социализме, о «многовековой тирании» и о «британском золоте». Она обличала купавшихся в роскоши богачей — таких, как Рокфеллер, — и постоянно напоминала о бедственном положении бедняков, ютившихся в трущобах. Заканчивая речь, Мэри воскликнула:
— И вы, фермеры, должны наконец-то возвысить свой голос!
Зал одобрительно загудел, а затем взорвался аплодисментами. Мэри же, вытащив платок, утерла пот со лба.
— Вот что значит «женщина со змеиным языком», — прокомментировал Джеремая, когда они уже вышли на улицу.
— А куда вы все направляетесь? — неожиданно спросил Себастьян.
— Может, обратно в таверну? — предположила Люси.
— После такой речи, наверное, многим захочется промочить горло, — заметил Джеремая. — Боюсь, Себ, без нашей помощи твои работники не справятся.
— Я с удовольствием помогу! — заявил Дасти.
— Не сомневаюсь. — Себастьян покачал головой. — Только этого мне не хватало! Вся семейка Престонов в роли помощников…
Весь путь до таверны все четверо проделали в полном молчании. Себастьян сразу же поспешил к бару, оставив Люси с отцом и братом.
— Послушайте, — сказала она, пытаясь облегчить мужу жизнь, — а может, вам обоим сесть за столик? А еще лучше — пойти в гостиницу. Не думаю, что нам с Себом сегодня понадобится ваша помощь.
Джеремая ненадолго задумался, потом сказал:
— Мы сядем за столик. И если все-таки понадобимся, то будем под рукой.
Люси уже собралась отвести отца с братом к их столику, но тут вдруг увидела, как в таверну вошла Элизабет Коул.
— А я как раз хотела с вами поговорить, — сказала она, приблизившись. — Я чувствую себя ужасно неловко из-за того, что наговорила вам лишнего. И мне бы хотелось помириться с вами, так сказать, загладить вину. Заказать вам коньяку, Джеремая?
Люси съежилась, ожидая от отца колкого и язвительного ответа, но его слова удивили ее.
— Очень мило с вашей стороны. Но только я не пью спиртного.
— Да что вы, мистер Престон!.. Коньяк — это просто лечебный бальзам. Вы меня очень обидите, если откажетесь составить мне компанию.
Люси со страхом смотрела на отца, но тот снова удивил ее. Расплывшись в улыбке, Джеремая проговорил:
— Ну, раз вы так ставите вопрос, уважаемая миссис Коул, я буду счастлив откликнуться на ваше любезное предложение. И пожалуйста, зовите меня просто Джеремая.
Элизабет, которая была выше Джеремаи на целую голову, взяла его под руку и сказала:
— А мое имя — Элизабет. Я хочу, чтобы вы звали меня именно так. — И они направились к бару.
Люси посмотрела им вслед, затем бросила вопросительный взгляд на брата.
