— Тогда решено. Я велю своему управляющему написать письмо лорду Ричарду. Он будет рад принять тебя. И скоро ты отправляешься?
Роланд, скрестив руки на груди, озорно сверкнул глазами.
— Знаешь, Грейлам, я бы, пожалуй, немного задержался здесь, чтобы посмотреть, чем кончится у Дайнуолда с женой и тестем. Конечно, если ты не возражаешь.
Грейлам засмеялся:
— Да, я бы тоже не прочь посмотреть на лицо Эдуарда, когда ему скажут, что Дайнуолд, узнав, что он теперь родственник короля, выругался и сбежал. Король, наверное, первый раз в жизни лишится дара речи.
Вальтеру де Грассе хотелось плеваться, что он и делал. Во рту стоял привкус желчи. Голова раскалывалась. Вчера он до хрипоты спорил с Бриттой, которая вцепилась в него и, заливаясь горючими слезами, умоляла остаться с ней и не ехать вдогонку за Филиппой. Но он вырвался из ее объятий. И вот теперь торчит здесь в мучительном ожидании подходящего момента.
Он вернет Филиппу во что бы то ни стало. Он вернет ее и убьет наконец Дайнуолда де Фортенберри. Чертов мерзавец! И он оставит у себя Бритту.
Вальтер примерно наказал стражников, позволивших женщине с маленьким ребенком удрать из Крандалла. Теперь ему предстояло разработать план ее поимки.
Вместе с шестью самыми искусными и неутомимыми воинами де Грассе разбил лагерь в редком лесочке в миле от замка Сент-Эрт. Один из его людей постоянно находился в дозоре. Вальтеру уже сообщили, что хозяин Сент-Эрта куда-то уехал и пока не возвращался. Вальтер знал и о приезде лорда-канцлера и лорда Генри — значит, тайна рождения Филиппы уже раскрыта.
Почему же тогда Дайнуолд ускакал из замка? Что за глупость!
Наблюдая за отъездом лорда-канцлера, Вальтер испытывал облегчение, поскольку встречаться с королевскими солдатами у него не было никакого желания. Потом Сент-Эрт покинул и лорд Генри со своими людьми. Вальтер сидел, дожевывая кусок подгоревшего кролика, и ждал.
— Девка какая есть, такая и есть, и с этим ничего не поделать.
— Это верно, — согласился Грейлам.
— Дайнуолд, ты ее любишь? — спросила Кассия, кладя на колени вышивку, заниматься которой ей мешал большой живот.
— Вы, женщины, всегда толкуете о любви. Любовь — это выдумка, которая исчезает как дым, стоит лишь посмотреть на нее пристальнее.
— Ты говоришь глупости почище Круки, — вздохнула Кассия. — Нужно смотреть правде в глаза, Дайнуолд. Ты обязан вернуться домой, к жене и сыну. А если будешь осторожен, то по-прежнему сможешь совершать набеги. Я думаю, мой муж с удовольствием составит тебе компанию: с тех пор как воцарился мир, он тоскует по приключениям.
— Она права, Дайнуолд. Король ничего не обнаружит. Ты сможешь вести прежний образ жизни, просто теперь нужно будет с оглядкой выбирать очередную жертву. Да, Кассия верно говорит. Я бы и сам с удовольствием немного размялся.
Дайнуолд просиял.
— Филиппа тоже любит приключения, — сказал он. — Я думаю, ей понравится участвовать в набегах.
— Значит, вам будет о чем с ней поговорить, — сказала Кассия и опустила голову, стараясь скрыть от Дайнуолда улыбку.
К огромному удивлению Грейлама и его жены, Роланд де Турней вдруг возразил:
— А я не согласен с Грейламом. Я согласен с тобой, Дайнуолд. Я думаю, тебе надо отправиться в Кентербери и объяснить архиепископу, что с тобой случилось. Мне кажется, архиепископ расторгнет ваш брак. В конце концов, девка поступила нечестно, скрыв, чья она дочь. К тому же незаконнорожденная. А какой мужчина захочет сочетаться браком с бастардом? Избавься от нее, Дайнуолд! Какая тебе разница, будет у нее ребенок или нет? Пусть король об этом беспокоится. Жизнь в замке войдет в нормальное русло, а ты со спокойным сердцем вернешься к своим любовницам.
Но, к еще большему удивлению Грейлама и Кассии, Дайнуолд вскочил на ноги и посмотрел на Роланда так, словно тот вдруг превратился в жабу.
— Заткни свой поганый рот, де Турней! Филиппа не знала, что она незаконнорожденная! И это не ее вина. Она честная, чистая, нежная и… — Он внезапно замолчал, сообразив, что попался в искусно расставленную другом ловушку, и покраснел до корней волос. — Чтоб ты сдох, чертов сын! — прорычал он и под дружный хохот выбежал из зала.
Глава 22
Филиппа стояла во внутреннем дворе и спорила с начальником стражи Сент-Эрта.
— Мне все равно, что ты скажешь, Элдвин! Я не останусь здесь ни единого дня, да что там, ни единого часа! Твой хозяин сейчас в Вулфитоне, зализывает воображаемые раны и жалуется на меня лорду Грейламу и его «восхитительной маленькой» Кассии.
— Неужели вы хотите отправиться в Вулфитон, хозяйка? Ссориться с хозяином в присутствии лорда Грейлама и слуг? Лорд Дайнуолд — ваш господин и муж, и вы не должны делать ничего, что плохо скажется на его репутации. Покинуть Сент-Эрт! Это уж совсем последнее дело. Ваш долг — оставаться здесь, пока лорд Дайнуолд не решит, что ему делать, и…
Почувствовав, что терпение Филиппы иссякло, стоящий рядом Круки бросил на Элдвина выразительный взгляд.
— Ты просто старый дурак, приятель! — сказал он. — У тебя хватает наглости говорить хозяйке, что она должна делать, а что не должна. Она принцесса, так что прикуси язык. Принцессы делают только то, что хотят, и, если она собирается ехать за хозяином, тебе придется подчиниться.
— Я тоже поеду, — заявил Эдмунд, — потому что он мой отец.
— И я!
— И я!
Обескураженный Элдвин оглянулся на собравшихся вокруг людей, которые явно поддерживали Филиппу. Старая Агнес, ощерив в улыбке свой беззубый рот, погрозила Элдвину костлявым пальцем, словно он был провинившимся мальчишкой.
— Но, хозяйка, нельзя же всем уехать из замка! — возразил начальник стражи. — Агнес обязана остаться, чтобы следить за шитьем новой одежды, Горкел должен присматривать за всем остальным, а главное, за крестьянами.
— Интересно, какую же работу ты оставил для себя? — ехидно спросила старая Агнес.
— Я поеду с хозяйкой, — объявил Элдвин, выпрямляясь во весь свой весьма немалый рост и глядя сверху вниз на старуху, которая тут же поспешила спрятаться за спины окружающих.
Филиппа расплылась в улыбке, и Элдвин, обрадованный тем, что развеселил хозяйку, и не менее довольный отступлением Агнес, гордо расправил плечи. Наверное, действительно стоит поехать за хозяином — возможно, это самое лучшее, что можно сделать в создавшейся ситуации. И разве не его, Элдвина, долг сопровождать госпожу?
— Да, хозяйка, пусть будет так, как сказал наш храбрый Элдвин! — прокричала старая Агнес. — А уж я позабочусь, чтобы в ваше отсутствие эти болтушки работали примерно. Пусть только безмозглый кретин Принк посмеет мне перечить! Если старого дурака не успокоит Мордрид, я попрошу Горкела пройтись плетью по его заднице.
— Да, — вмешался Страшила Горкел, — я прослежу, чтобы все было в порядке. Не беспокойтесь, хозяйка, никто не будет отлынивать от работы.
Филиппа смотрела на знакомые и ставшие такими дорогими лица. Последние три дня показались ей кошмаром, несмотря на то что все обитатели замка пытались ее успокоить и развеселить. Она проглотила слезы и даже одобрительно кивнула, когда Круки прочистил глотку и запел:
Круки смолк и театрально
