— У меня было кое-какое представление. — Тила смущенно пожала плечами под его пристальным взглядом. — Утром, когда мы катались верхом, Тара сказала мне, что недалеко есть хижина и ты когда-то здесь жил. До того… — Она осеклась и печально вздохнула. — Я не знала, что встречу тебя, а только надеялась отыскать место… где можно немного переждать. Он удрученно покачал головой.
— Никто не знает, что ты убежала?
— Нет! Кроме…
— Кроме?
— Твоей… дочери. Дженифер принесла мне воды.
— У моей шестилетней дочери ума больше, чем у тебя. И у нее, несомненно, было бы больше шансов выжить.
— Все шло прекрасно, пока ты не напал на меня.
— Я не нападал на тебя.
— Пока ты не сбросил меня с лошади, мне не угрожала опасность умереть от страха. А ты сбросил и навалился на меня. Это очень похоже на нападение.
— Я хотел убедиться, что ты одна. Девушка вскипела от гнева:
— Как ты смеешь предполагать, что я могу навести его на твой след!
Джеймс пожал плечами:
— Мне совершенно безразлично, последует ли он за мной. Пожалуй, я даже хотел бы этого, — добавил он странным шепотом. — Лишь бы Уоррен не появился здесь. Мои люди — уцелевшие и посредники — приходят сюда, в эти хижины, чтобы укрыться от диких зверей, от темноты, от холода. Эти хижины не должны сгореть. И армия белых не должна их найти.
— Но твой народ бежал отсюда.
— Тем не менее деревню могут сжечь.
— Я приехала сюда, чтобы на время укрыться, клянусь, и не хотела доставить неприятности ни тебе, ни этой деревне.
— Ты сама по себе неприятность, — раздраженно отозвался Джеймс.
Тила направилась к двери, бросив на ходу:
— Что ж, тогда я уеду.
— Вернись сию же минуту! — Но девушка даже не обернулась. Джеймс нагнал ее, схватил за руку и повернул к себе. — Что ты выдумала на сей раз?
— Ты избежишь неприятностей, если я оставлю тебя в покое.
— Поздно! — Джеймс подтолкнул ее к огню. — Садись, согрейся. У тебя руки как лед.
Озябшая Тила опустилась на колени и протянула к огню руки, наслаждаясь теплом.
Он сел рядом с девушкой и протянул ей серебряную фляжку:
— Бренди. Думаю, это тебе необходимо. Так оно и было, но, отхлебнув глоток, Тила сморщилась и вернула ему фляжку. Джеймс укоризненно покачал головой:
— Зачем? Зачем ты рисковала жизнью, отправляясь в чащу и болота, о которых ничего не знаешь? — Она уставилась на пылающие поленья. — Я не лгал твоему от… Уоррену сегодня. Здесь действительно бродят группы воинов. Сейчас, наверное, уже всем известно, что у Уоррена есть дочь, а между тем его люто ненавидят.
— Я и сама люто ненавижу его!
Посмотрев на Тилу долгим взглядом, Джеймс потянулся к ней. Постепенно она успокоилась в его объятиях, поняв, что гнев иссяк. Прижавшись друг к другу, они смотрели на огонь.
— Правда, что ты сбежала со своей свадьбы, прямо от алтаря? — с легкой насмешкой спросил он.
— Я сделала это не для того, чтобы уязвить чье-то самолюбие.
— Ты — дерзкое маленькое создание. Но это лишь усугубляет опасность, грозящую твоей жизни.
— Почему?
— Потому что идет война, ужасная война. Ты должна вернуться домой, в Чарлстон.
— Я не просилась сюда. Меня привезли против моей воли! Джеймс покачал головой, чуть коснувшись подбородком ее волос.
— У Джаррета найдутся друзья, способные повлиять на Уоррена. Ты должна уехать отсюда и вернуться домой. Тебе здесь не место, ты не вписываешься в эту жизнь.
Джеймс взял ее за плечи и отстранил от себя. Его потемневшие сузившиеся глаза мрачно уставились на девушку.
— Выходи за Харрингтона. Пусть он отправит тебя домой. Она вырвалась из его рук.
— Ты говоришь как Майкл Уоррен! — Тила поднялась и заметалась по хижине.
На стене весела оленья шкура с изображением охоты. На небольшом окне висели занавески. И то и другое придавало хижине жилой вид.
Взглянув на Джеймса, она поняла, что они думают об одном и том же. Этот дом принадлежал его семье. Он жил здесь с женой. Тила вторглась в святая святых.
Отвернувшись, Джеймс подбросил полено в огонь.
— К утру Джаррет приедет за тобой.
— Но…
— У тебя было только два пути. Один привел бы тебя к дому Роберта. Второй — в леса и болота. Мой брат направит солдат к Роберту, а сам тайком ускользнет ночью из дома и приедет сюда.
— Что ж, — покорно сказала она, — тогда я либо поеду назад с ним, либо углублюсь в болота.
Вскочив, он гневно взмахнул рукой:
— Я не позволю тебе рисковать скальпом, не говоря уже о жизни, дурочка! — Джеймс взял один из тюков, оказавшийся матрацем, расстелил его у огня, положил рядом другой и два красных пледа. — Это, конечно, не роскошный дом моего брата, мисс Уоррен, но думаю, вы согласитесь заночевать здесь.
Выбора не было. Тила совсем выбилась из сил.
Девушка опустилась на матрац, вытянулась и с вызовом взглянула на Джеймса.
— Черт бы тебя побрал! — глухо бросил он. Однако через секунду Джеймс уже стоял возле нее на коленях. Его поцелуй — обжигающий, беспощадный, требовательный — внезапно стал нежным и обольстительным.
Язык дразнил ее, пробуждая желание. Тила осторожно коснулась пальцами его волос, погладила их, притягивая Джеймса все ближе и ближе к себе. Он с готовностью прильнул к ней всем телом. Исходивший от него жар словно прожигал ее амазонку. Одна рука обхватила шею девушки, другая скользила вниз и вверх по спине, потом переместилась на ягодицы.
Поставив Типу на ноги, Джеймс расстегнул ее жакет и блузку, развязал шнурок корсета и обнажил ее грудь. Прижавшись к ложбинке между грудями, он наслаждался теплом, с замиранием слушал частые удары сердца и прерывистое дыхание.
Чуть отстранившись, Джеймс решительно снял с Тилы одежду.
Покончив с этим, он окинул пристальным взглядом нагую девушку, залитую отблесками огня, быстро опустил ее на пол, накрыл своим телом и прильнул к ней губами. Расстегнув бриджи, Джеймс вошел в Тилу с неистовой страстью и пылом. Она закрыла глаза, ослепленная охватившим ее огнем, и теперь ощущала лишь жар мужчины. До боли реальное, все происходящее окрасилось в оранжево-золотистые цвета. Они слились с другими цветами, став частью желания. Девушка словно парила в оранжевом тумане, стремясь к сладкому освобождению. Когда оно наступило, Тила задрожала, спускаясь с небес… и вновь почувствовала твердую землю под собой, ласкающее тепло пламени и прохладный ночной воздух. Она увидела бронзовую кожу мужчины, пронзительно голубые глаза, сильное, как скала, тело. Отвернувшись от него, Тила с недоумением подумала, почему так легко уступает ему. Ведь потом он будет лишь насмехаться над ней, Но тут Джеймс снова обнял ее.
— Черт бы тебя побрал, — сказал он тихо и нежно. Она подавила слезы.
— Черт бы тебя побрал!
— Разве ты не понимаешь, что должна вернуться? Уверяю тебя, эта война станет еще более жестокой. Советую тебе бежать, пока можно. Выходи за Харрингтона. Мне не удастся тебя защитить. Не в моих силах забрать тебя у Уоррена. Я постоянно бегу, перемещаюсь с места на место. Что я могу предложить тебе? Такая жизнь не для тебя.
