– Тогда я напомню тебе, что это и мой дом и у меня столько же прав находиться здесь, сколько и у тебя.
Он посмотрел на нее свысока.
– Джед, думаю, был не в своем уме, когда завещал наследство нам двоим, – пробормотал он.
Тесс потеребила косу, лежавшую на плече.
– Я думала о Джеде...
– Что ты имеешь в виду? – спросил Зак.
– Не могу себе представить, что могло быть общего у Джеда с бандой Куонтрилла. Я всегда считала его скромным, добрым.
– Он таким и был.
– Тогда почему он связался с Куонтриллом?
Зак равнодушно стряхнул пепел сигары.
– У каждого человека есть свои темные стороны, – наконец ответил он, искоса глядя на нее. – Даже у такой мисс Маменькиной Дочки, как ты.
Его ответ заставил Тесс задуматься. А какие темные стороны есть у нее? Наверное, ее увлечение одним солдатом из армии мятежников. Это чувство она испытала в ранней юности и теперь, став взрослой, испытывает то же чувство. Только теперь оно более темное, глубокое, более сильное. Страстное волнение и эротические мысли охватывали ее всякий раз, когда он к ней прикасался. Она просто таяла от одного его взгляда или слова.
Тесс сцепила пальцы, пытаясь привести в порядок свои сумбурные мысли.
– Я всегда восхищалась тем, что Джед взял под свое крыло молодого неопытного солдата и старался научить его всему, что знал сам. А еще он был патриотом и никогда не сомневался в победе южан.
Зак подошел ближе. Он смотрел на кончик своей сигары.
– Джед очень переживал, что этой проклятой войне не видно ни конца ни края.
– Никто не ожидал, что война так затянется, – задумчиво ответила Тесс. – Помню, отец хвастался, что Конфедерацию уничтожат еще до весеннего сева.
– А мой был уверен, что Союз Северных Штатов южане поставят на колени еще до сбора табака. – Зак скупо улыбнулся. – Они оба были глупцами.
– Глупцами, – грустно повторила она. – Или оптимистами.
– А кровавая бойня продолжалась долгих четыре года.
– Отец против сына, брат против брата. Тысячи и тысячи жизней бессмысленно уничтожены.
Зак молчал, углубившись в воспоминания.
– Историки считают битву при Геттисберге самой ужасной, – сказала Тесс. Она прижалась затылком к глиняной стене дома. Воспоминания жгли душу. – Думаю, пока я жива, не забуду, как армии генералов Ли и Гранта сошлись у Геттисберга. Они были похожи на две бесконечные ленты – синюю и серую. Закрою глаза и снова ощущаю запах крови, чувствую, как земля дрожит от грохота пушек... слышу крики и стоны.
Зак Маклейн тоже был уверен, что никогда этого не забудет. Он был тогда маленьким винтиком в этой машине, несущей смерть и разрушение. Часто, закрывая глаза, Зак переживал все заново, видел все до мельчайших подробностей, ощущал привкус странной смеси из страха и надежд – и неизбежность поражения. Он сделал еще один большой глоток виски, как будто это могло смыть ночной кошмар, так похожий на реальность. Прочистив горло, он сказал:
– Еще до битвы при Геттисберге Джед потерял всякое терпение. Он опасался, что война будет длиться годы и годы, ругал нерешительность тупых генералов из Вест-Пойнта. Его раздражали их бестолковые приказы.
– Не понимаю. – Тесс попыталась разглядеть лицо Зака, но оно было скрыто в тени. – Почему он так думал?
Зак задумчиво потягивал сигару.
– Джед считал, что все офицеры, особенно генералы, как северяне, так и южане, читали одни и те же учебники по тактике ведения боя. А он считал, что наступило время, когда командовать армией должны другие офицеры – грамотные, уверенные, смелые.
– И Джед решил, что Уильям Куонтрилл был одним из них?
– Может быть, и так. – Зак пожал плечами. – Трудно сказать, что у него было на уме, когда наши пути разошлись.
Тесс встала и подошла к нему.
– Не понимаю, как можно оправдывать все их отвратительные действия. И как они, совершив столько преступлений, могут спокойно жить?
Зак посмотрел в лицо Тесс, доверчиво обращенное к нему. «Какая ирония судьбы, – подумал он. – Тесс Монтгомери отправила меня в ад, в Элмайру. А теперь именно она спрашивает, как можно жить с нечистой совестью». Ей нужно только посмотреться в зеркало. Но что она там увидит? Невинные серые глаза, лицо, настолько очаровательное, что сердце начинает щемить при взгляде на него. Есть люди, которым Бог дал талант вычеркивать из своей памяти неприятные события и способность убедить себя в том, что их просто не было. Может быть, Тесс принадлежит к их числу? Зак даже завидовал таким людям. Насколько бы проще жилось ему, да и спалось бы лучше, если бы он мог просто стереть из памяти ужасы Элмайры.
– Со стороны трудно судить о том, что у другого на душе, – заметил он, вызывая Тесс на откровенность. – Например, возьми себя, моя дорогая. В этой ночной рубашке, застегнутой на все пуговицы, тебя можно принять за игрушечного ангелочка, каких вешают на новогоднюю елку. А под этой привлекательной внешностью, похоже, кроется черная, как уголь, душа.
Его слова кололи Тесс больнее, чем колючки чоллы.
– Разве мы не можем просто поговорить, не ругаясь?
Зак постарался сохранить твердость духа и не поддаться ее очарованию. Он вдруг поймал себя на мысли, что хочет страстно прижать свои губы к ее слегка подрагивающим губам. Он представил, как ее тело своими мягкими изгибами прильнет к его жесткому, мускулистому телу, но тут же безжалостно подавил в себе приступ желания.
– Тебе пора спать, девочка. Иди в постель.
– Мне больно видеть, каким злым ты стал. – Тесс легко коснулась его руки. – Разреши мне помочь тебе. Расскажи, что с тобой случилось, почему ты так изменился?
Прикосновение ее прохладных пальцев показалось ему опасным, как прикосновение тарантула. Зак едва сдержался, чтобы не сбросить ее руку. Он посмотрел на Тесс такими холодными глазами, что она, увидев его искаженное мукой лицо, сама убрала свою руку.
– Разве мы не говорили с тобой об этом, дорогая? Случилась война.
– Почему ты ведешь себя так, будто только ты пострадал от этой войны? – не отступала Тесс, плотнее укутываясь в шаль. – Война так или иначе коснулась всех. Многие пережили потерю родных и близких.
Зак отшвырнул сигару, ее тлеющий кончик описал красную дугу в темноте. Ему захотелось грубо схватить Тесс за плечи и трясти до тех пор, пока не растреплется эта проклятая аккуратная коса и волосы не рассыплются по плечам. Разве она не понимает, что играет с огнем? Или ей все равно?
– Ты меня совсем не слушаешь, да? – прошипел он сквозь стиснутые зубы. – Повторяю еще раз, на тот случай, если ты забыла. Никогда даже не напоминай мне о войне.
От его жесткого тона к горлу Тесс подкатил комок.
– Я все помню, Зак. Не пытайся запугать меня. И я повторяю еще раз, что ты не единственный, кто пострадал в этой войне, Зак Маклейн.
Зак так близко подошел к девушке, что их тела коснулись друг друга.
– Ты так думаешь?
Тесс волновала его близость, но она постаралась сохранить хладнокровие и решительно продолжала:
– Годы прошли с тех пор, как закончилась война. Не пора ли покончить с воспоминаниями о ней и начать нормальную жизнь?
От злости Зак даже протрезвел. Черт побери, какое право имеет эта женщина давать ему советы?! Будь она мужчиной, он просто избил бы ее. Или пристрелил, как бешеную собаку. Но она была женщиной, и, к сожалению, сейчас он сознавал это, как никогда прежде.
