слышался голос девушки. При виде картины, которая предстала его глазам, Александр остановился, как вкопанный.
Ослица, привязанная к колышку изгороди, стояла мордой к нему. Около животного, с ведром воды и тряпкой в руке, суетилась Тесс.
Взглянув на девушку, Александр не мог удержаться от улыбки. Она узлом вокруг коленок завязала свои длинные юбки, и из-под них выглядывала белая нижняя юбка, кружевной подол которой был испачкан грязью. Тесс выжимала тряпку, смоченную в воде, над исполосованной спиной ослицы и разговаривала с животным таким мягким и спокойным голосом, будто они были лучшими друзьями.
— Потерпи немного, и все будет хорошо, — говорила девушка. — Вот увидишь, мы с Александром будем заботиться о тебе. И больше никто тебя не обидит.
Александр почувствовал вдруг угрызения совести, но попытался отмахнуться от них. «Он против этой проклятой ослицы, — твердил себе Александр. — У этого животного наверняка есть хозяин. И при первой же возможности он разыщет этого человека и вернет ему его собственность».
Александр подошел ближе.
— Bonjour, мадемуазель. Вы рано сегодня встали.
Тесс застыла, держа руку с тряпкой над спиной ослицы.
— Доброе утро, — ответила она, наконец, не глядя на Александра. — Я просто решила искупать ослицу, — зачем-то добавила она.
— Я вижу.
Услышав тихое фырканье, Александр опять взглянул на ослицу. Он смотрел на животное, практически видя его в первый раз. Вчера вечером он был слишком разозлен, чтобы как следует разглядеть ослицу.
Сейчас, мокрая, она выглядела еще более жалкой, чем вчера. Животное было настолько тощим, что казалось, что его ребра вот-вот прорвут шкуру. И рубцы на спине явно были болезненны. Тесс говорила ему, что бедняга истерзана и умирает с голоду, но Александр не слушал ее тогда. И не смотрел. А вот сейчас он смотрит.
Ослица опять посмотрела в его сторону. Ее большие карие глаза были тусклыми. В них читались скука и печаль. Никогда еще Александр не видел животного, которое бы так нуждалось в помощи, как эта несчастная, измученная ослица.
Александр подошел к Тесс, которая продолжала с помощью мокрой тряпки промывать раны ослицы, и, заглянув в ведро, спросил:
— Просто вода? Non, мадемуазель, этого недостаточно.
Девушка помолчала и, повернувшись к нему, призналась:
— Не знаю, что можно сделать еще. Я не очень сильна в медицине. Я люблю выращивать лекарственные травы, а вот как пользоваться ими, не знаю.
Александр посмотрел в лицо девушки. И опять ее глаза удержали его своим взглядом. Взглядом, который молил о помощи и понимании. Александр начинал уже бояться этого выражения ее глаз. Оно оказывало на него действие, пытаясь убедить в том, во что он больше не верил. Вздохнув, Александр взял у девушки тряпку.
— Принесите что-нибудь, чтобы вытереть животное. Я приготовлю мазь для его ран.
Он увидел, как улыбка осветила лицо девушки, и почувствовал тепло доверия в ее глазах.
— Но это не наш осел, — неумолимо напомнил ей Александр. — И, когда придет его хозяин, нам придется вернуть его.
Тесс кивнула, все еще улыбаясь. — Как скажете, Александр.
Найджел Риджвей был невесел. Уставившись в письмо, прибывшее с утренней почтой, он с растущим раздражением пробегал глазами строчки, написанные рукою Мартина Тревели-на. Отодвинув в сторону свой завтрак, состоящий из копченой рыбы, бекона и тостов, Найджел еще раз перечитал письмо, не в силах поверить, что все еще не удается напасть на след его жены.
Тревелин находился в Париже вот уже две недели, но раскопал только один мизерный кусочек информации. Теперь они уже точно знали, что она была в Париже, проведя несколько дней в маленькой гостинице на окраине города. Но это было в апреле, три месяца назад, а Тревелин до сих пор еще не установил, куда она направилась потом. Найджел сердито всматривался в паучий почерк адвоката.
— Что-нибудь случилось, Найджел?
Граф рассеянно взглянул на женщину, сидящую за столом напротив него. Он забыл даже, что здесь была его мать. И это не удивительно.
Вдовствующая графиня была маленькой женщиной и выглядела гораздо старше своих лет. Ей было пятьдесят три. И, хотя она чрезвычайно прямо сидела на своем стуле, что-то в ней напоминало Найджел у поникший цветок. Может быть, потому, что она никогда не глядела ему в глаза, или из-за того извиняющегося тона, которым она говорила. Возможно, что такое впечатление складывалось и из-за постоянного выражения мученичества, которое не сходило с лица его матери. Она страшно раздражала Найджела. Как всегда.
— Нет, мама, — ответил он, — ничего особенного.
Найджел опять вернулся к письму. Он не сомневался, что разыщет Терезу. Дважды она уже убегала от него, и он без особого труда находил ее. В любом случае, она не могла далеко уйти с той ничтожной суммой, которую выручила за изумруды. Но Найджел рассчитывал найти ее» гораздо раньше. Прежде чем кто-нибудь узнает правду.
Скомкав письмо, он швырнул его на тарелку, где лежал тост, покрытый мармеладом.
— Сулливан! — закричал Найджел, вставая со стула.
Почти тотчас же появился слуга.
— Сэр?
— Мы немедленно едем в Париж. Начинай укладывать все необходимое.
— В Париж, сэр?
— Да. И, поскольку я не имею ни малейшего представления, как долго мы пробудем, упаковывай вещи для длительного пребывания. — Помолчав, Найджел добавил: — И вели горничной леди Обри собрать некоторые ее вещи тоже.
Задавать вопросы здесь Сулливану не полагалось.
— Сию минуту, сэр, — поклонившись, сказал он и поспешил из комнаты выполнять приказания лорда.
— Найджел.
Он еще раз рассеянно взглянул на мать.
— Что?
— Поскольку ты едешь во Францию, я немедленно возвращаюсь домой в Нортумберленд.
— Прекрасно, — ответил Найджел. Но на самом деле его не интересовало, что она собирается делать. Сейчас это было уже не важно.
Найджел не отрываясь смотрел на скомканное письмо, лежащее на тарелке. Если этот заикающийся, клюющий носом петух Тревелин не может до сих пор отыскать Терезу, он сам найдет ее. О, да! Он выследит весь ее путь от точки до точки, он разобьется в лепешку и обязательно ее найдет. Он всегда находил ее. Просто, это дело времени.
Прислонив к бедру корзину со свежевыстиранным бельем, Тесс смотрела, как Александр рубит дрова. Она любила смотреть, как он работает. В его движениях было что-то, заставлявшее Тесс прерывать собственную работу и наблюдать за ним. Александр был без рубашки, и когда он взмахивал топором, она видела, как играют мускулы его обнаженного торса.
Александр отбросил расколотое полено в сторону и поставил на пенек другую колоду. Отступив назад, он сосредоточил свое внимание на стоящей перед ним колоде и, размахнувшись топором, расщепил ее как раз посредине. И, после двух еще более стремительных ударов, колода раскололась на две части и упала на землю. Александр рубил дрова так же, как и полол тогда огород, — с той же неторопливой, но ровной и стабильной скоростью, не тратя силы понапрасну.
Переставив корзину на другое бедро, Тесс прислонилась спиной к каменной стене дворика. Взгляд ее переместился к пастбищу, где Флауэр и Софи, мирно пощипывая травку, свободно ходили по пастбищу, с тех пор как несколько дней назад Александр починил забор. Эти двое сначала не понравились друг другу,
