Глава 16
Время между тем, когда Родерик оставил их с отцом в церкви, и тем, когда она ждала его в своей комнате вечером, показалось Микаэле вечностью.
Придет ли он, как обещал? Или же его прощальные слова были лишь попыткой проявить любезность? Но так она не думала — лорд Шербон, похоже, мало заботился о приличиях и о том, чтобы пощадить ее чувства, Микаэла знала об этом не понаслышке.
Она надеялась узнать у него, действительно ли он посетит ее комнату, когда придет забрать Лео, но в бухгалтерии Микаэла застала только малыша и самодовольно усмехающегося Хью Гилберта. И хотя она была разочарована, что Родерик снова исчез для нее — и для Лео, — у нее появилась возможность пожаловаться Хью по поводу предложенного им метода — как извлечь лорда Шербона из его раковины и завоевать его доверие.
Но красавец вовсе не был выведен из себя гневными обвинениями Микаэлы — хотя и смягченными ради Лео. Ведь он уверял ее, что знал «Рика» лучше, чем кого-либо другого, и что его план непременно сработает.
— Упорство, — напомнил он ей снова, затем, подмигнув, предложил: — Будьте смелее! Подтолкните его!
Итак, Микаэла сидела в одном из кресел, поеживаясь от холода. Она сняла туфли и спрятала голые ступни под край юбки.
Микаэла решила, что это будет проявлением смелости с ее стороны.
Стук в дверь заставил ее вздрогнуть, и она задохнулась, прижав руку к груди. Она глубоко вздохнула и выдохнула, затем произнесла как можно спокойнее:
— Да?
Дверь отворилась, и там стоял он, высокий, широкоплечий, завернутый в черный плащ, с тростью, прижатой к боку его находящейся в тени фигуры. Воспоминание о его зеленых глазах, спрятанных в темноте капюшона; шершавости верхней губы, натянутой гладкости рубца на щеке. Воспоминание о его запахе, огромности его фигуры, когда она стояла в его тени; мысль о маленьком, одиноком мальчике, посещавшем могилы родных на ближайшем холме, — все это заставило ее сердце биться в три раза быстрее.
На этот раз он вошел, не дожидаясь приглашениями Микаэла удовлетворенно отметила про себя, что он закрыл за собой дверь.
— Добрый вечер, милорд, — приветствовала она его. В ответ Родерик Шербон что-то проворчал. Микаэла улыбнулась ему и вытянула ноги, высунув озябшие ступни из-под юбки. Она не считала, что они были хороши. То есть ее ступни.
В этот момент его капюшон соскользнул на спину, но он вновь накинул его, когда повернулся к ней лицом.
— Вы потеряли туфли?
Микаэла почувствовала, как жар кинулся в лицо, и была рада, что находилась спиной к огню, — это могло скрыть ее смущение.
— Нет, но я… я почувствовала, что сегодня вечером мне будет удобнее без них, — призналась она, причем ее слова прозвучали даже для ее ушей так, словно она оборонялась. Она испытала потребность, больше чем когда-либо, привести в замешательство этого огромного человека. Ее голос прозвучал низко и хрипловато. — Мне нравится… нравится чувствовать огонь на коже.
Он пересек комнату в своей неторопливой, осторожной манере, и Микаэла увидела, сколько умения и чувства равновесия требуется, чтобы заставить двигаться тело таких огромных размеров. Он остановился в паре шагов от нее и свободной от трости рукой откинул капюшон. При свете огня его захватывающие дух глаза засверкали, словно изумруды.
— Тогда почему вы повернули ноги в мою сторону, а не к огню?
Ей показалось, что она увидела его улыбку, и едва не задохнулась от унижения.
— Я… они…
Но он избавил ее от неуклюжих объяснений, сев в кресло напротив. Его фигура подчеркнула небольшие размеры мебели, но поза поражала своей грациозностью.
Микаэле захотелось узнать, как выглядят мускулы его рук и плеч под сорочкой. Как они поведут себя под ее ладонями…
— О чем мы поговорим сегодня, мисс Форчун? — спросил Родерик, взяв со столика графин с вином. Он помолчал, с недоумением вскинув бровь: — Нет хлеба? И сыра?
Микаэла покачала головой, чувствуя себя смущенной, когда он, налив себе вина, вопросительно поднес графин к ее кубку.
— Да, благодарю. Нет, вы же говорили, что…
— Я передумал, — прервал ее Родерик. — Попросите, чтобы завтра вечером прислали поднос с едой. Итак, наш разговор?..
— О да! — Теперь Микаэла была так смущена, что не знала, с чего начать. — Как Лео вел себя сегодня днем?
— Отлично. — Родерик глотнул из кубка и взглянул в огонь, сразу загипнотизировав Микаэлу своим профилем.
— Но вас не было в комнате, когда я пришла забрать его.
— Да. Это так.
Микаэла нахмурилась:
— Где же вы были?
На лице Родерика отразилось недовольство.
— Вы видели, как устроили вашего отца?
— Да. Он уедет завтра утром. — Микаэла на мгновение закусила губу. — Он сказал, что ему еще нужно с вами поговорить. Вы…
— Мы с лордом Форчуном уже обо всем поговорили. Уверен, в следующий раз мы встретимся уже на нашей свадьбе.
Ну что ж, по крайней мере этим вечером он все еще готов был на ней жениться.
— Мы поженимся в часовне?
На его лице снова отразилось недовольство.
— Вы этого хотите?
— Разумеется, она очень красивая.
— Вы так считаете? — Родерик вновь повернулся лицом к очагу и ворчливо произнес: — Это можно устроить. Мне это безразлично.
— Я вижу, — ответила Микаэла. — Значит, вы поссорились с братом Коупом?
— Если бы у меня с Коупом произошла ссора, невероятно, что он продолжал бы дышать, не говоря уже о том, чтобы жить в Шербоне. — Родерик поднес кубок к губам. — Часовня — лишь напрасно занимаемое место. Полагаю, использование ее для свадьбы принесет хоть какую-то пользу. — Он глотнул вина.
— Напрасно занимаемое место? — Микаэла была заинтригована. — Возможно, вы не считали бы так, если бы она использовалась по своему прямому назначению.
Теперь пламя охватило толстые поленья, и ступни Ми-каэлы — к сожалению, спрятанные от взгляда лорда под столом — были теплыми, как свежеподжаренный хлеб.
Родерик грубо рассмеялся:
— Тогда это также будет напрасной тратой времени.
— Что за грешное замечание! — сказала Микаэла, подняв свой кубок. — Как вам не стыдно, лорд
