заменил все ласки. Она вышла замуж шесть часов назад и уже всей душой ненавидела человека, ставшего ее мужем.
Глава 4
— Она ушла.
— Что? — Северн непонимающе уставился на старую женщину. — Кто ушел?
— Гастингс. Миледи, ваша жена, ушла. Что вы с ней сделали? Гастингс никогда не поступала так опрометчиво, но я не смогла ее найти. Ее нет в замке.
— Что за чертовщина? — спросил подошедший Грилэм. — Гастингс ушла?
— Да, милорд Грилэм. Я видела кровь на постели и кровавую воду в тазике. Лорд не сдержал обещания. Сегодня хоронят ее отца, и он не должен был приходить к ней прошлой ночью.
— Я не мог поступить иначе, — возразил Северн. — Здесь объявился Ричард де Лючи, он наверняка собирается ее похитить. Мне нужно было запереть спальню. А ты еще говоришь о ее благоразумии. Если она выйдет из замка, негодяй де Лючи тут же этим воспользуется. Подобная глупость выше моего понимания. — Северн с досадой стукнул себя кулаком по лбу. — Разве можно ждать благоразумия от женщины? Круглый дурак! Вообразил, что она поняла, что у нее есть мозги. Значит, Грилэм, наши планы меняются. Я должен найти ее прежде, чем это сделает Ричард де Лючи. Проклятье! Она еще узнает, как мне перечить.
— Сейчас всего семь часов, — обратился Грилэм к мадам Агнес. — Ты проверила только спальню?
— Я искала везде. Если кто-то и видел ее, тогда он мне нагло соврал.
— А цветник?
— Нет, я искала только в замке. Сейчас посмотрю.
— Я сам посмотрю, — перебил Северн. — Я велел ей не покидать замок. Она должна научиться смирению.
Опустившись на колени, Гастингс в старом зеленом платье копалась у себя в цветнике, скрытом за рядом персиковых деревьев. При виде ее Северн почувствовал гораздо большее облегчение, чем хотел бы признаться. Кругом все было усыпано чудесными цветами. В глаза сразу бросались огромные алые розы, не правдоподобно яркие и высокие. Рядом цвели маргаритки с золотистой сердцевинкой и белоснежными изящными лепестками. Названий множества других цветов Северн не знал. Грядки с лечебными травами были заботливо обработаны и покрыты обильной зеленью. Он покачал головой. Кому нужен этот цветник?
К рассвету шторм утих, и на безмятежно синем небе ярко светило утреннее солнце. Занятая своим делом, Гастингс не услышала шагов мужа. Ничего, скоро она научится различать его шаги, будет вскакивать и делать реверансы задолго до того, как он успеет подойти. Северн перешагнул через плетеную изгородь и склонился над женою, загораживая солнце. Кажется, она целиком ушла в работу.
Гастингс любила копаться в земле, брать в руки жирные влажные комья, представляя, какой силой они наполнят растения. На минуту она разогнулась, чтобы полюбоваться грядкой цветущего розмарина. Удовольствие от работы помогло успокоить бурю в душе. Конечно же, его мнимые опасения из-за Ричарда де Лючи — полный абсурд. Разве можно пробраться в Оксборо? Услышав сзади какой-то звук, Гастингс, не поворачивая головы, сказала:
— Тагтл? Пожалуйста, оседлай Мареллу, я хочу покататься часок-другой.
— Думаю, ты этого не сделаешь.
Гастингс даже подскочила от неожиданности.
— Ты, — воскликнула она и быстро добавила:
— Смотри, куда встал. У тебя под ногами розмарин, не поломай его.
— Мне нет дела до твоего розмарина, — буркнул Северн, подавшись в сторону. — Что это за цветок с таким глупым женским названием? Почему ты всполошилась из-за какого-то розмарина?
— Именно он делает такой вкусной свинину для твоей куницы. А еще принесет облегчение, если у тебя заболит желудок, восстановит муж скую силу, если пить его девять дней. Может, он понадобится и тебе?
— Не пытайся меня разозлить. — Северн присел на корточки. — С теми, другими, я был несколько дней, а тебя взял один-единственный раз. Сомневаюсь, что мужская сила во мне иссякла. Почему ты не в замке?
— Я в замке. Оглянись. Вокруг полно моих людей.
— Моих людей.
— Хорошо. Здесь полно народу, и все поднимут адский шум, если ко мне захочет пробраться кто-то чужой.
Северн решил, что в цветнике ей, пожалуй, ничто не угрожает, однако у него еще оставались причины для неудовольствия.
— Ты приняла меня за Таггла и велела оседлать лошадь. Уж не собралась ли ты выехать из замка?
— Да, собралась, только ненадолго, и меня бы сопровождали оруженосцы Бимиса. Я должна навестить Ведунью, которая живет в Певенсейской чащобе. Почти все мои знания от нее. Но спасти отца не смогла даже она.
— Ну так пошли слугу, чтобы доставил ее в замок, — нетерпеливо махнул рукой Северн.
— Она не приедет. Я уже много раз пыталась ее уговорить.
— Ну, значит, поскучаешь какое-то время без нее. А теперь слушай меня, леди. Ты останешься в этом цветнике или же вернешься в замок и никуда больше не выйдешь, пока я не разберусь с Ричардом де Лючи. Поняла?
— Трудно не понять, если ты так кричишь.
— Нет, ты меня просто слышишь, но я не уверен, что понимаешь. Как ты посмела смыть мое семя? Я запретил это делать.
Гастингс невольно потянулась за острой лопаткой. Ей ужасно захотелось изо всех сил ударить его, размозжить ему голову. Но дотянуться она не успела, и в следующий момент лопатка уже отлетела в сторону от его удара.
— Как ты догадался, что я смыла твое семя? — удивленно спросила Гастингс.
— Твоя нянька видела кровь в тазике для умывания.
Пока Северн выпрямлялся, она, изловчившись, схватила лопатку.
— Да, я желала смыть всякое напоминание о тебе.
— Ты смеешь поднять на меня руку?! — воскликнул он, предупреждая ее взмах, хотя оставался поразительно неподвижным, как в тот первый день, когда Гастингс захотелось осенить себя крестом.
В следующий миг она краем глаза заметила чью-то тень и стремительное движение. Она с криком рванулась вперед, а Северн, потеряв равновесие, упал на грядки, и удар кинжала пришелся ему в плечо.
Не раздумывая, Гастингс вскочила на ноги и бросилась к незнакомцу, хотя тот уже занес оружие для второго удара. Она была уверена, что негодяй не посмеет ранить ее, ведь в случае ее смерти хозяин убийцы ничего не выиграет. Лопатка обрушилась на голову нападавшего, но лишь слегка оглушила его. Тогда Гастингс вцепилась ему в глаза.
Пока убийца прижимал руки к лицу, она ударила его лопаткой в пах, заставив рухнуть на колени. К ним бежали двое мужчин, но то не были люди из Оксборо или Лэнгторна. Вырвав кинжал из безвольной руки поверженного, Гастингс приготовилась к защите, громко крича:
— Грилэм! A moi! A moi![3] Бимис! Эй вы, мерзкие трусы, боитесь напасть вдвоем на одну женщину? Ну, подходите, доблестные воины. Подходите!
— Да-да, — раздался голос Северна, — подходите, чтобы мне было удобнее перерезать вам глотки.
Гастингс хотела обернуться и взглянуть на него, но не решилась. Если он справится с болью в плече, то сможет защитить их обоих. В тот же момент блеснуло лезвие меча, и один из негодяев свалился, обливаясь кровью. Второй бросился прочь, ибо к ним уже мчались воины Оксборо.
Гастингс обернулась к мужу. В одной руке он держал окровавленный меч, а другой зажимал рану.
— Я уже поверил, что здесь ты в безопасности, — сказал он. — Ума не приложу, как им удалось сюда забраться. Неужели твои люди такие бездельники?
Ответить Гастингс не успела. К ним подбежали Грилэм и Бимис. Побледневший Бимис не спускал глаз с
