Серена улыбнулась, сердце трепетало от волнения.
— А ты сегодня обошелся со мной просто ужасно! Не буду по тебе скучать ни капельки.
— Тогда я оставлю тебе на память вот это!
И Арчер поцеловал ее так крепко, что у Серены от удовольствия закружилась голова.
— Если бы папа видел, как ты меня целуешь, твоя голова быстро бы оказалась на стопке твоих собственных газет.
— Я подумаю об этом, — сказал он, подмигнув.
Серена вспоминала поцелуй Арчера, когда их экипаж выехал из города и направился на север, в незнакомые края.
Она оглянулась и посмотрела на отца. Он читал какие-то дипломатические бумаги, пока не задремал. Эрлингтон спал все больше и больше, он ослаб после сердечного приступа, но тем сильнее становилась его решимость вернуться к работе. Ничто не могло удержать отца от исполнения долга перед королем и страной.
Ее отец шел навстречу своей судьбе, а она, наоборот, бежала от нее. Лондон был не только ее городом, он был ее наслаждением, и каждая миля, отделявшая Серену от него, причиняла физическую боль. Как будто невидимая нить связывала ее сердце с этим великим и суматошным городом, и она натягивалась тем больше, чем дальше она оказывалась от него. И однажды она вообще может лопнуть…
Уже было заметно, как далеко они отъехали от блистательного Лондона. Пейзаж за окном заметно изменился. Позади остались аккуратно подстриженные сады и величественные особняки Англии. Теперь перед ее взором мелькали лишь руины старинных замков и небольшие приусадебные участки. Бессчетное количество миль отделяло деревни друг от друга. Даже погода казалась по-шотландски унылой. Серена будто покинула мир солнечного лета и попала в угрюмый серый мир туманов и дождей.
А когда они проехали одинокий фермерский домик с участком, окруженным со всех сторон каменными дамбами, лишь одна мысль крутилась у нее в голове.
«Когда же я смогу вернуться назад?»
Женщина стояла, прислонившись к дверному косяку своего крошечного домика. За мшистой каменной дамбой, на расстоянии четверти мили от ее участка, вниз по дороге катилась красивая карета.
Было время, когда она думала, что тоже могла бы разъезжать в такой карете. Но это было очень давно. До того как она, юная девушка, вышла замуж за старика и ее медные локоны потускнели.
Господь подарил ей восьмерых милых деток, но сейчас она предпочла бы оказаться бесплодной. Урожай еще не созрел, и в доме почти нечего есть. Овец продали в прошлом году, и деньги уже истрачены. А ей, вдове, без мужчины в доме, нужно позаботиться о детях. В безнадежной борьбе за то, чтобы свести концы с концами.
Она убрала шляпу на шкаф, в котором хранила продукты. Сосчитала и положила в фартук четыре картофелины, одну луковицу, примерно фунт печени.
Тревожно посмотрела на этот набор. Это на девять человек…
Может, если бы у нее остались толокно или мука, можно было бы спасти положение, приготовив хагтис[4]. Но зерно так подорожало.
Если бы у нее было чуть больше еды, может, дети не плакали бы по ночам. Старики привыкли к урчанию в желудках, а вот младенцы плакали. Их плач причинял ей боль, ее объятий было недостаточно, чтобы их успокоить. Она беспокойно посмотрела на продукты, из которых собиралась приготовить ужин, мечтая, чтобы их стало больше. Но было то, что было: печень, пять корнеплодов… и фартук.
Ее осенила отчаянная идея. Она сняла фартук. Может, что-то получится. В конце концов, он соткан из мягкого хлопка. Если его разрезать на полоски и прокрутить через мясорубку вместе с печенью, может, что-нибудь и выйдет. Измельчив его вместе с луком и картошкой и обжарив в сковородке на огне, она надеялась превратить блюдо для четырех человек в еду для девяти.
По крайней мере, сегодня она сможет накормить маленьких.
А что будет завтра?
Хотя долгая дорога из Лондона была тяжелой, зато Серену и Эрлингтона тепло встретили по приезде в Копперлиф-Мэнор.
Хозяева лорд и леди Аски оказались добры и гостеприимны, как и ожидала Серена. Хоть лорд Аски и был англичанином, его семья не одно поколение владела землями в Шотландии, и сам он проводил там немало времени. Он любил Шотландию и населяющих ее людей, но являлся патриотом и защищал единство Британии. С политической точки зрения он был идеальным посредником для принятия посланника Марша, ибо шотландцы его очень любили. Он и его жена делали все, чтобы Серена и ее отец чувствовали себя как дома.
Джозайе Аски минуло пятьдесят. Казалось, его седеющие волосы растаяли на макушке, а остатки перебрались на виски. Рядом с ним всегда было весело. Когда он улыбался, его глаза превращались в маленькие голубые полумесяцы. От комфортной жизни у него вырос живот, однако, несмотря на это, в нем чувствовалась безграничная энергия.
Его первая жена скончалась от горячки, успев родить ему двух дочерей: леди Джорджину, которая год назад вышла замуж за состоятельного молодого человека из Дамфриса, и леди Зоэ четырнадцати лет. И хотя Серена очень скучала по Лондону, живость и неиссякаемое дружелюбие Зоэ делали разлуку не такой горькой.
Рейчел Аски, молодая жена Джозайи, была лишь немногим старше Серены, но их неравный брак, казалось, был заключен на небесах. Рейчел происходила из знатной шотландской семьи. Ее персиковая кожа и земляничные веснушки гармонично перекликались с красноватым оттенком волос. Недавно она родила девочку, и ее редко можно было увидеть без малышки на руках. Доброта Рейчел пленила Зоэ, которая воспринимала ее скорее как старшую сестру, нежели как мачеху. Они изо всех сил старались, чтобы Серене было у них хорошо, как дома.
И все же ее дом остался в Лондоне. Серена пыталась не унывать, но в глубине души тосковала. Быть вдали от города в разгар сезона — пытка. Вот сейчас, наверное, она бы садилась в карету, отправляясь на бал. Надела бы васильковое платье с жемчужным ожерельем и шелковые белые перчатки, волосы уложила бы каскадом, вплетя в кудри голубые ленточки. Как бы она хотела появиться на публике в таком образе. Ее наряды и внешний вид всегда обсуждали; ей всегда хотели подражать.
Она пила бы шампанское, закусывала лобстерами, ела цыплят и овощи во французском соусе. В окружении пэров, политиков, драматургов и дам, интересующихся культурой, и так изо дня в день. Она бы ходила в театры, музеи, на пикники, танцы, играла бы в карты и в теннис. И конца не было бы веселью и разговорам.
До приезда в Шотландию.
Зоэ вошла в открытую дверь гостиной, откусывая яблоко. Ее рыжевато-каштановые волосы волной ниспадали на спину.
— Появилось солнце. Хочешь прокатиться верхом?
Больше всего Серена хотела писать. Именно из-за отсутствия такой возможности она так грустила. Однако ей вовсе не хотелось показаться совсем уж унылой.
— Конечно. Только предупреждаю, я не купила костюм для верховой езды. Пожалуйста, не ужасайся, когда увидишь меня.
Зоэ закатила хорошенькие карие глазки.
— Когда мы выедем из конюшни, будет совершенно не важно, какая на тебе одежда, будь ты хоть совсем без нее. Никто тебя не увидит.
Серена вяло улыбнулась и закрыла книгу, которую читала.
— Зоэ, я очень благодарна твоему отцу и мачехе за гостеприимство. Пребывание в форте Август
