Они путешествовали уже две недели. С каждым днем дороги становились все ухабистее, а пейзаж все красивее.
Когда они свернули к побережью, солнце светило уже не так ярко, а небо большей частью было серым. При столь безрадостной погоде три забрызганные грязью кареты вкатили в Обан, портовый городишко на западном побережье Шотландии.
Во время остановок в пути Майкл убедительным голосом сообщал всем, кто мог его слышать, как он рад тому, что едет в карете один. На самом деле ему было до смерти скучно, и он убивал время, занимаясь переводами древних текстов, в которых упоминались драгоценности и амулеты. Он надеялся найти указания на след того амулета, что он искал.
И еще он узнал кое-что про себя: путешествие в одиночку ему не по вкусу. За четыре года он привык к обществу Джейн. Она не трещала без умолку и не действовала на нервы глупыми замечаниями. Зато она знала, как оживить монотонное путешествие интересной беседой. Майкл поймал себя на том, что скучает без ее остроумных и резких высказываний.
В общем, во всех отношениях путешествие оказалось тягостным. А Джейн, кажется, совсем не скучала без него и выглядела, как обычно, жизнерадостно, хотя он заметил, что она потирала себе поясницу, когда думала, что на нее никто не смотрит. Тяжелое путешествие, видно, утомило и ее.
Все вздохнули с облегчением, когда наконец добрались до единственного трактира в городке Обан. Карета остановилась, Майкл выглянул в окно и увидел неказистое строение. Он стал складывать пергаменты, которые переводил всю дорогу, в футляры, а футляры в сумку. Дверца распахнулась, и лакей спустил лесенку.
Майкл с сумкой под мышкой вышел из кареты и огляделся.
— Чертовски туманно.
— Вовсе нет. — Джейн только что появилась из своей кареты и подошла к Майклу, деловито стуча каблучками по сырым булыжникам двора. — Просто вы в очках, которые, смею заметить, не протирали очень давно.
Своим тоном она хотела показать, что он не способен сам это сделать. Майкл рассердился. На Джейн было обычное серое платье, коричневая мантилья и практичная серая шляпа. Она выглядела точно также, как четыре года назад, когда он впервые встретил ее. Но после их поцелуя он уже не мог не замечать в ее облике того, чего не видел раньше. Блестящие каштановые волосы были аккуратно причесаны, но несколько прядок колечками завивались около ушей. Когда она по привычке стала заправлять эти прядки под шляпу, он смотрел на ее тонкие пальчики. И еще его взгляд привлекала нежная линия шеи, покатые плечи и то, как ткань скромного платья оттеняла кремовую кожу лица.
Майкл поджал губы и отвернулся, сорвал очки и сунул в карман.
— Нам нужна лодка, чтобы добраться до острова. Правда, мало надежды найти в этом городишке хоть одну лодку.
— Ерунда! — заявила Джейн. — Кое-кто из местных ничем другим не занимается, кроме как перевозит людей и товар на отдаленные острова. Сейчас у них мало работы, поэтому нам не трудно будет договориться.
Майкл бросил на нее мрачный взгляд, успев заметить, что очки у нее сильно запотели. Она сняла их и протерла пальцами в перчатках.
— Это от теплого воздуха, — подколол ее он.
Джейн сверкнула на него глазами, и он… забыл о своем дурном настроении.
— Это лучше, чем ледяной холод, которым вы меня обдували с тех пор, как мы выехали из Лондона.
— Я просто был вежлив.
— Едва ли. Но я, слава Богу, привыкла к вашим капризам.
Джейн поднесла ко рту очки, сложила губы в букву «о» и подула на стекла.
Майкл не сводил глаз с ее мягких губ, которые в этот момент приняли как раз такую форму, когда хочется…
Он поспешно отвернулся. Великий Ра! Чего бы ему ни стоило, он обязан прекратить это. Он совершил роковую ошибку, поцеловав ее.
Угрюмо глядя на серый ландшафт, он заметил:
— Собирается дождь.
— Да, облачно, но к концу дня это обычное явление. Думаю, что вечерний ветер с залива разгонит туман.
— Почему вы всегда так радостно настроены?
Джейн одарила его милой улыбкой.
— Потому что мне нравится вас злить — я ведь ради этого живу.
— Вот ведьма.
— Упрямый грубиян.
Как бы ее обозвать в ответ? Майкл потер небритую щеку. Он перешел на бритье раз в пять или шесть дней, зная, что Джейн это раздражает, а отращивать длинную бороду ему не хотелось. Видя, что она с неодобрением смотрит, как он трет щеку, он с ухмылкой произнес:
— Считаете, что мне следует побриться? Но я не собираюсь этого делать.
— Вам не идет небритость.
На холодном воздухе ее дыхание превратилось в облачко, щеки порозовели. Джейн осмотрела свои очки, нашла их недостаточно чистыми и снова протерла пальцами.
— Я уж и забыла, как сыро здесь в это время года.
— У вас озябший вид. Промерзли насквозь? Очевидно, грелка для ног в вашей карете недостаточно теплая, чтобы растопить ваше холодное сердце.
Джейн лишь улыбнулась:
— Я отдала грелку Аммону. Если во время поездок мне очень тепло, я заболеваю.
— Знаю, — сказал он.
— О, разумеется, вы знаете, — сухо ответила она, надевая очки. — Еще бы вам не знать: мы четыре года путешествовали вместе, и обычно в одной карете.
Майкл решил никак это не комментировать.
— Я пошлю лакея узнать насчет лодки. Хочу отправиться на Барру завтра же, если это возможно.
— Прекрасно. Признаюсь, что я устала. Конечно, это не так утомительно, как ехать на верблюде по пустыне, но очень похоже. Сиденья в карете оставляют желать лучшего. Боюсь, что несколько дней мне удобнее будет стоять.
— Сиденья в моей карете вполне мягкие и пружинят лучше, чем в других. Жаль, что вы не сочли для себя приемлемым ехать со мной.
