выжить в любых условиях, доставить женщине величайшее наслаждение. Глядя на него, можно было сказать: да, этот человек умеет наслаждаться земными радостями.
Элизе хотелось одновременно и бежать от опасной близости, и броситься к нему в объятия. Но она словно к месту приросла. А Уиклифф уже стоял перед ней. Сердце тяжело стучало у нее в груди.
Она любила его. Она знала это так же твердо, как то, что небо голубое, что солнце заходит каждый вечер и восходит каждое утро. Простой и непреложный факт.
— Вы просили… — начала она, пытаясь объяснить свое присутствие.
— Да, я звал, Элиза, — сказал он теплым, страстным тоном.
Он взял ее за руку и повел между растениями. Ее рука казалась совсем маленькой в его ладони. Следя за ним, Элиза чувствовала себя совершенно беспомощной. У нее сердце замирало всякий раз, когда он через плечо оглядывался на нее.
Он, похоже, желал ее, и она хотела, чтобы он любил ее. Вскинув подбородок, она сладко улыбнулась ему. Она выиграет деньги для него, для них. И будь проклят Найтли с его «Лондон уикли»!
— Прошу вас помочь мне, — сказал герцог. — Думаю, это получше, чем вытирать пыль, мести полы или чистить серебро. Но с другой стороны, кто знает, чего хочет женщина?
— Серебром занимается Саддлер, — сказала Элиза. — Больше никому не позволено даже рядом стоять. Но мы можем его украсть.
— Гм, неплохая идея. Можно его продать и отправиться в Тимбукту.
Она улыбнулась. Меньше чем через неделю у него будут необходимые деньги для вояжа, и он сможет сохранить фамильное серебро. Если ее схема сработает и Элванли сдержит слово.
— Что я должна делать?
— Пересаживать. Из маленьких горшков в большие. Не то растения погибнут.
— Да уж, не для того вы везли их семена через полмира, чтобы они завяли в оранжерее.
— Именно. Я вам покажу, как это делается.
Уступив Элизе место у стола, Уиклифф встал рядом с ней и стал показывать, как вынуть растение из горшка, мягко расправить корни, пересадить в горшок побольше и засыпать землей.
Дождь монотонно стучал по стеклянному потолку над ними.
Элиза видела, как поднимается и опадает грудь Уиклиффа, и мечтала упасть в его объятия. Тепло его тела и жар оранжереи навевали вялость, расслабленность. Потом он отошел и принялся за работу, и Элиза остро почувствовала потерю.
Они молчали, герцог первым нарушил тишину.
— Ребенок не мой, — сказал Уиклифф.
Элиза медленно выдохнула.
— Тогда вам не нужно жениться на ней. — Она осторожно покосилась на него и увидела: он сосредоточенно смотрит на маленькие зеленые растения, которые казались такими хрупкими в его больших руках.
— Долг больше не обязывает меня к этому, — пояснил он.
Это не было четкое «нет», но и не «да». Впрочем, это не имеет значения.
Лайам. Брайтон. Какая ошибка! Знай она тогда… Имей она хоть крупицу веры в то, что в один прекрасный день будущее может чудесно измениться, она не стала бы хвататься за соломинку, которая подвернулась ей под руку.
— Что вы теперь будете делать? — спросила она.
— Вы имеете в виду, как я доберусь до Тимбукту? — спросил герцог. Она кивнула. — Вероятно, путешествие будет не таким, как я его себе представлял. У меня не будет отряда солдат, я возьму с собой только самое основное: себя самого, свой ум и свое оружие.
— А как же ваши владения? Арендаторы, плата…
— Не знаю, кто вы: ангел за моим плечом или демон, — сказал Уиклифф. — То вы искушаете меня, призывая не отказываться от своей мечты, то напоминаете о долге. Вы — загадка. Но с другой стороны, большинство женщин таковы.
— Возможно, но в последнее время вы кажетесь неуязвимым для всяких проблем и… женщин. Вы стали на удивление прилежны. Столько часов в библиотеке… Мне интересно, что вы читаете?
Элиза заметила, что герцог каждый вечер все позже и позже задерживается в библиотеке.
Долгие часы он проводил и в запертой комнате, но Элиза не посмела упомянуть об этом.
— Я увлекся поэзией, представьте себе, — ответил Уиклифф и процитировал: — «Не бродить нам вечер целый под луной вдвоем…»
Ее так и подмывало разыграть полное неведение и поинтересоваться, кто автор, хотя она хорошо знала, что это Байрон. Но было неприятно притворяться глупышкой перед этим проницательным и умным мужчиной. Да и какой в этом смысл? Как только она вставит в свою колонку строку «мы тайно встречались, в тиши я горюю», она получит деньги и вручит их ему.
Поэтому, вместо того чтобы спросить, кто автор, Элиза произнесла следующую строку:
— «Хоть любовь не оскудела и в полях светло, как днем».
— Знакомая с поэзией горничная… Где миссис Баксби вас откопала, черт побери? — Уиклифф одарил Элизу медленной ленивой улыбкой, от которой ее снова бросило в жар и мир вокруг перестал существовать. Жар воспоминаний захлестнул ее, все ее тело и пополз вниз…
— Мне не нравится, что вы замужем, — мягко сказал Уиклифф.
Казалось, из оранжереи вдруг выкачали воздух и растения вянут у нее на глазах. Руки Уиклиффа замерли, но взгляд его по-прежнему не отрывался от стола.
— Мне тоже, — заметила она и добавила: — Но разве это имеет значение?
— Я ведь не типичный Буйный Уиклифф. Вы забыли? — сказал он и прочитал еще несколько строк из стихотворения: — «Пусть для радости и счастья ночь дана тебе и мне, не бродить нам больше в поле в полночь при луне».
Элиза задохнулась и как будто окаменела. Что, если он уедет, а у нее останутся лишь воспоминания о том, что могло бы быть, да не случилось?
Если только, если только… конечно, есть миллион разных вариантов… Но жизнь такова, какая есть, и некоторые факты непоколебимы, как горы. Он хочет быть не похожим на своих предков. А она пытается показать ему, что она честная, преданная, правдивая, чтобы, когда ее маскарад откроется, Уиклифф знал, что она не законченная лгунья.
Все, что у них есть, — это только эти мгновения в теплом убежище от дождя, стучавшего по стеклянным стенам и потолку.
Они работали бок о бок, возились в земле, пересаживали растения, и все это время Элиза мучилась вопросом: если герцог знает и если он не любит ее, почему она до сих пор здесь?
По всех правилам он давно должен был выставить ее из дома.
Должно быть, он питает к ней симпатию. Но тогда почему не говорит об этом?
К концу недели все тайны откроются, и тогда пусть карты лягут, как решит судьба. Ее сомнения разрешатся — обман выйдет на свет.
Когда она выиграет деньги, он сможет осуществить свои мечты. Знать бы только, входит ли она в эти мечты.
Редкие звезды проглядывали сквозь густой туман.
— Почти как там, — проговорил Уиклифф, хотя крыша заставляла его думать об Элизе, а не о приключениях в далеких краях. Но он не дал этой мысли завладеть им и отбросил ее.
— Да, похоже, — согласился Харлан.
Он задумчиво попыхивал сигарой. Они поднялись на крышу после ужина. Все лучше, чем сидеть в
