— Надеюсь, ты не видишь в этом тайного умысла? — Джинни приподнялась на локте, взглянула ему в лицо и облегченно вздохнула, увидев, что он улыбается.
— Нет, я придаю значение своей военной карьере и новой должности, но, увы, должен сознаться, что это отчасти и моих рук дело. Уж очень мне надоело сидеть без дела с другими офицерами и думать, чем бы заняться, — особенно теперь, когда ты постоянно занята днем.
— Но ведь ты будешь уезжать на несколько дней, — жалобно проговорила Джинни, — я просто умру со скуки!
— А ты будешь тем временем кружить головы молодым штабным офицерам и покоришь сердце генерала Диаса. Не говоря уж об американских волонтерах, которые расквартировались в Текскоко.
— Да ты же угрожал избить меня, если я взгляну на другого мужчину!
— Так оно и случится, если я застану тебя на месте преступления, поэтому тебе придется действовать крайне осторожно.
Она укусила его за губу, так и не поняв, шутит он или говорит серьезно. А вдруг Стив просто дает ей понять, что и сам не упустит случая, если встретит хорошенькую девушку? «А ведь я до сих пор не так уж хорошо знаю его», — подумала Джинни, вглядываясь в лицо Стива с пристальным вниманием любящей женщины.
«Как же она красива! — размышлял между тем Стив. — Как прекрасны ее зеленые цыганские глаза с загадочной поволокой, как совершенно ее тело, покрытое загаром, как великолепны ее золотистые волосы с медным отливом!»
Стив с трудом признавался даже себе, что Джинни — единственная из всех женщин — имеет над ним огромную власть и заставляет его страдать от самой примитивной ревности. Но хуже всего было то, что он не мог представить себе жизни без нее. И это не оставляло ни малейших сомнений. С тех пор как он увидел Джинни, она, несмотря на все сопротивление Стива, заняла главное место в его душе. В один прекрасный день Стив понял, что любит ее, и это открытие было как гром среди ясного неба.
Эгоистичный с другими женщинами, Стив Морган неожиданно осознал, что полностью поглощен желанием понять Джинни, узнать, что совершается в ее душе. Видя ее беспокойство и тревогу, он не мог объяснить их причину. Медленно и нежно Стив притянул Джинни поближе к себе и стал молча ласкать, с удовлетворением отмечая, что она трепетно отдается его ласкам. Вдруг Джинни с легким вздохом опустила голову на его плечо; это означало только одно — она всецело в его власти. Но о чем же она все-таки постоянно думает, вот вопрос!
Между тем Джинни думала о той непреодолимой физической и духовной связи, которая их объединила и существовала, казалось, независимо от их воли. Когда они лежали вот так, как сейчас — прижавшись друг к другу обнаженными телами, — всегда возникало желание физической близости. Но ведь существовало и нечто иное, куда более тонкое и сложное — потребность быть вместе всегда, всю жизнь. Вот только бы ей научиться получше понимать его! Она выдержала все — упреки в неверности, насмешки над ее прежней жизнью, даже жестокость, но только потому, что любила Стива. Даже теперь, когда Стив стал с ней мягким и нежным, его тон бывал по-прежнему насмешливым. Но она все равно любила его, забыв о том, что случалось между ними раньше и как сильно он заставлял ее страдать. Теперь она боялась лишь одного — потерять его, увидеть, как он опять превращается в сурового, чужого человека, вызывающего у нее приступы безотчетного страха.
С тех пор, как он признался, что любит ее, стена, разделявшая их, рухнула. Им нужно было одно — время, которое позволит им лучше узнать и понять друг друга.
Стив нежно откинул волосы со лба Джинни и стал легонько целовать ее шею и щеки.
Интуиция подсказывала Джинни, что Стив понимает ее душевные проблемы, но не хочет об этом говорить, принуждать ее к откровенности. Похоже, он начал уважать ее независимость и внутреннюю свободу.
— Я люблю тебя, Стив, только тебя.
— Я знаю, детка. Я тоже тебя люблю.
Джинни до сих пор не понимала, как ей удалось увлечь этого человека. Раньше ей казалось, что Стив может бросить ее в любую минуту или походя оскорбить. Она сомневалась, что нужна ему, — разве что для плотских утех. В былые дни Стив не раз говорил ей, как ценит свободу и независимость. «Женщины, — сказал он однажды, — пытаются заманить мужчин в ловушку, именуемую браком, и пользуются для этого всеми средствами, предоставленными им природой, включая заламывание рук и горькие слезы…» Нет, от нее он такого не дождется. Бог наградил ее сильным характером. Неужели он начал это понимать?
Лежа в объятиях мужа и слушая, как он шепчет ей слова любви, Джинни забыла о своих страхах — да и как не забыть, если самое легкое его прикосновение заставляло ее трепетать? Не так уж важно, куда и надолго ли придется уезжать Стиву. Джинни верила, что он непременно вернется; что ж, она будет ждать его. Судьба соединила их, а любовь не даст им разлучиться.
Стив ускакал на рассвете, а к тому времени, когда примчался покрытый пылью посланец из Керетаро, Джинни уже сидела за письменным столом в небольшой приемной перед кабинетом генерала Диаса. Керетаро пал, и император отдал свою шпагу генералу Эскобедо. Говорили, что императора предал полковник Мигель Лопес, один из его ближайших друзей, похвалявшийся тем, что у него есть сторонники в обоих лагерях. Когда-то Мигель был и ее другом и помог их сближению со Стивом. Неужели возможно, что полковник Лопес — двойной агент, тайно служивший делу революции?
Джинни погрузилась в размышления, недоумевая, почему ее огорчила весть о взятии Керетаро, — ведь это значит, что война скоро закончится.
Вдруг Джинни услышала голос с сильным американским акцентом.
— Прошу извинить меня, мадам, но один из солдат на улице утверждает, будто вы говорите по- французски.
Подняв голову, Джинни увидела высокого бородатого мужчину в синей униформе с капитанскими нашивками.
Джинни побледнела, а ее зеленые глаза расширились.
Но не успела она и слова вымолвить, как капитан изумленно воскликнул:
— Джинни, Джинни Брендон!
