Итак, она вот-вот выяснит, чего хочет от нее Сэм Мердок. Теперь, когда Ивана нет, она не станет терять времени даром. Эта мысль почти вдохновила ее. В патио, под большим деревом, отбрасывавшим густую тень, все было приготовлено для завтрака. Там же Джинни увидела адресованный ей большой пакет. Под именем адресата были написаны хорошо знакомые ей инициалы «С. М.».
Джинни нетерпеливо разорвала бумагу и обнаружила плоский бархатный футляр. В нем лежал широкий браслет — нет, целых два браслета: по одному на каждое запястье. На старинном золоте сверкали бриллианты и изумруды. Джинни затаила дыхание и широко раскрыла глаза. Господи! Что же это значит? А как она объяснит все это мужу и родным?
Несмотря на одолевавшие ее сомнения, Джинни залюбовалась подарком. Камни великолепно играли в лучах яркого солнца. Ей, конечно же, не следовало бы принимать такой подарок. Нужно ему об этом сказать. Но отчего же не примерить, не надеть хоть разок? «Лучше не стоит», — решила она, но тут заметила в футляре еще одну сверкающую вещицу. Маленький золотой ключик на тонкой цепочке.
— Ключ откроет боковую дверь в одном из домов, выстроенных на холме в Сан-Франциско. Ключик подходит также к двери моих апартаментов здесь, в этом доме. В частности к той комнате, которую вы видели наверху. А эти побрякушки принадлежат вам. Если они вам не нравятся, можете подарить их или продать.
Сэм Мердок вышел из тени на солнечный свет и теперь спокойно поглядывал на нее. Какой он все-таки загадочный человек! Но что же ответить ему?
— О чем вы так задумались, княгиня? — спросил он. — Я дарю вам эти украшения без всяких, гм, скажем так, условий. Вы же знаете, я могу позволить себе кое-какие прихоти. Можете считать, что таким образом я прошу извинения у дамы. — Он уселся напротив Джинни, потерявшей от изумления дар речи. Она смотрела в его сильное, с резкими чертами лицо, но ничего не могла на нем прочесть. — Теперь насчет ключика, — продолжал между тем Мердок. — Надеюсь, вы поможете мне выбрать кое-что из мебели и прочего для украшения интерьера. Это понадобится мне при отделке нового дома. Моя воспитанница, увы, напрочь лишена вкуса, а в такого рода делах всегда нужен женский глаз.
— Но, — наконец пробормотала Джинни, — почему именно я? Вы были ко мне удивительно добры и не раз помогали… но… — Она помолчала, но потом решила выложить все: — Едва ли вы хотите меня соблазнить, хотя именно это я и подумала, если бы другой мужчина преподнес мне такие дорогие подарки! Полагаю, вы знаете обо мне слишком много, поэтому у вас не возникнет такое желание. А может, вы сделали это потому, что мой… что Иван предложил меня вам? — добавила она с горечью. — Надеюсь, вы догадываетесь почему? Ведь вы хорошо разбираетесь в таких делах. Удивительно, что вы не выказываете ко мне ни отвращения, ни презрения. А вот мне предложили относиться к вам с подчеркнутой любезностью. Вы, конечно, уже заметили, как послушно я выполняю приказы. Очень мило с вашей стороны делать вид, что вы ничего не замечаете… Так скажите мне почему?
Мердок кивнул, и Джинни вдруг показалось, что лицо его выразило одобрение.
— Хорошо сказано! Раз уж вы решились на откровенность, я отвечу вам тем же. Но предупреждаю, милая, прихоти старика иногда весьма утомительны. Так вот, считайте, что я поднес вам подарок, поскольку вы мне нравитесь, а это чистая правда. Кроме того, я буду счастлив, если вы по-прежнему будете относиться ко мне как к другу и обратитесь ко мне, если вам понадобится помощь. Знайте же, что я привык хранить тайны.
Джинни покрутила в пальцах бокал с холодным сухим вином.
— Стив, — вдруг сказала она. — Должно быть, некоторые известные вам тайны связаны с этим человеком, не так ли? Ведь это вы устроили нам встречу тогда, в патио? И на следующий день? — Она перевела дыхание и спросила: — Этот человек — Стив убил его, верно? А вы его прикрывали. Хорошо, что Стив поверил мне и не боялся, что я его предам. Полагаю, вы и Стив знаете друг друга гораздо лучше, чем показываете. Но я не могу понять одного — скажите наконец: зачем он сюда приехал? Неужели это лишь совпадение?
— Думаю, вам лучше спросить об этом его самого, — сдержанно ответил Сэм Мердок, словно осуждая ее за любопытство. Помолчав, он сказал: — Вероятно, вы знаете скрытность Стива. Но кое-что я вам все-таки открою. Я очень давний друг его отца. Дружил я и с доном Франсиско Альворадо, хотя вначале мы были врагами и сражались друг против друга в войне сорок седьмого года — Затем Мердок добавил: — Стив когда-то работал на меня.
— Полагаю, что вы больше ничего не добавите. Что ж, я на это и не рассчитывала. А уж Стив… нет, вы, наверное, меня не понимаете. Он, он меня осуждает. Он…
— Думаю, — тихо и твердо сказал Мердок, — что вы себя недооцениваете, дорогая. Вот вам совет человека, прошедшего огонь и воду, — наберитесь терпения и ждите. — Он внимательно взглянул на нее и добавил: — Но все зависит от того, знаете ли вы, чего ждете.
Глава 24
«Чего же она ждет, чего хочет?» Последние несколько месяцев, пребывая в трансе, Джинни ни разу об этом не задумывалась. Однажды один господин показал ей муху в кусочке отполированной затвердевшей смолы. Эта древняя муха в янтаре казалась Джинни символом ее собственного существования. Она, как эта муха, угодила во что-то липкое, мешавшее ей двигаться, видеть окружающее и чувствовать. Даже когда появился Стив, она не смогла открыть ему свое сердце. Больше, чем когда-либо, она считала необходимым вычеркнуть его из своей жизни, чтобы не страдать вновь. Так почему же, несмотря на все ее колкости, он вдруг переменился к ней и стал добрее?
Он прислал ей пакетик с одиннадцатью порошками от «головной боли». Это было единственным, что помогало ей жить. Сэм Мердок молча вручил ей коричневый конверт из манильской бумаги. «Так, значит, он все-таки помнит обо мне», — подумала Джинни. Потом она стала размышлять, попытается ли Стив еще раз встретиться с ней? Она желала этого всей душой, но вместе с тем боялась. Джинни раздирали противоречия, и она не могла разобраться в хаосе обуревавших ее чувств.
— Черников приглашает нас на обед, — как-то раз сказал Иван после их возвращения в Сан- Франциско. — Полагаю, неплохо взять с нами и твою подругу, очаровательнейшую сеньориту Санчес. Надеюсь, ты не против, любовь моя? Это обычная любезность, но зато сеньорита, несомненно, оживит вечер. В последнее время ты стала тихой и незаметной, как мышка! И еще: не проси, пожалуйста, графа прислать тебе порошки — этим ты поставишь нас в неудобное положение. Я сам это улажу. Уезжая на родину, он должен убедиться, что наш брак очень удачен.
С некоторых пор Джинни отделывалась от вопросов князя короткими, ничего не значащими репликами, тщательно скрывая, что у нее есть свой собственный запас драгоценного лекарства. Порошки Стива не обладали, правда, такой силой, как те, что ежедневно выдавал ей князь, но они позволяли ей сохранять хотя бы внешнее спокойствие.
