– А какие вообще отношения были у Мамонова с Джабраилом? – поинтересовался я.
– Я бы сказал – чуть-чуть натянутые. Но не настолько, чтобы их принять за враждебные, просто – чуть-чуть. Можно сказать, что не было доброжелательности. Возникали иногда едва заметные конфликты, но все разрешалось без эксцессов по обоюдной договоренности. Это даже были конфликты не Мамонова и Исмаилова. Это были конфликты наших парней с парнями Джабраила. Все улаживали, естественно, те, кому и положено такие дела улаживать. Но Алиахмет этого не знал и мог понять неправильно. И в результате не прийти на встречу.
– А как мне до Алиахмета добраться?
– Вот это вопрос. Я могу дать только номер его мобильника, поскольку даже когда он каждый день приходил к нам в фирму, никто не знал, где он живет. К сожалению, тогда, когда Алиахмет пропал, его мобильник не отвечал. Не знаю, будет ли он отвечать сейчас.
Генрих Юзефович щелкнул кнопочными замками своей кожаной потертой папочки и вытащил заранее приготовленный листок размером с визитную карточку.
– Вот номер. Рукой Алиахмета написан. Запомните.
Я прочитал и запомнил. И листок от себя отодвинул, показывая, что он мне больше не нужен. Он мне действительно был уже не нужен. Он вообще был мне не нужен, поскольку я уже знал, что номер мобильника Алиахмета поставлен на спутниковый контроль ГРУ.
– А что сейчас произошло? – спросил я. – Как объявился Алиахмет?
– К нам он не показывался, как я уже говорил. Он «засветился» у бывшего омоновца, который оружием приторговывает. Искал «винторез». Случайно разговор дошел до нашего человека. И мне сказали об этом вот только час назад.
– Вы не находите, что «винторез» в городских условиях может быть только оружием киллера? – дал я прямой намек.
– Может, – согласился юрист. – Владимир Викторович не сказал, из чего стреляли в Олега Юрьевича?
– Спросите у него сами, – я кивнул за спину Генриху Юзефовичу и позвал официантку. – Девушка, еще кофе. И, если можно, побыстрее, человек спешит.
В кафе вошел отставной подполковник Сапожников, сопровождаемый двумя охранниками. Охранников я сразу определил по цепким взглядам и тупо- непроницаемым лицам.
– Покушение было совершено одновременно на Олега Юрьевича и на ментовского капитана Севастьянова, – сообщил Владимир Викторович. – Севастьянов, естественно, предположил, что первым номером в списке подозреваемых должен идти старший лейтенант Бравлинов, который, к счастью, во время покушения находился здесь и, следовательно, не мог стрелять. Вторым номером в списке Севастьянова идет Алиахмет Садоев. Это имя вам обоим известно.
– Более того, мы только что говорили именно о нем, – неожиданно пошел на открытый разговор с отставным подполковником сам Генрих Юзефович, несмотря на то, что раньше, насколько я понял ситуацию, не желал сотрудничества с людьми Изота.
– Даже так? – удивился Владимир Викторович, впрочем, удивился довольно сдержанно. – Может быть, вы даже знаете, где его искать?
– Генрих Юзефович дал мне номер мобильника Садоева, – сообщил я.
– Номер, – потребовал Сапожников и достал свою трубку, чтобы сразу позвонить.
– Не спешите, товарищ подполковник. Так мы только спугнем его, – предостерег я.
– Я хотел бы пообещать ему, что достану из-под земли, в Чечне достану. А что мы можем еще сделать?
Я думал недолго.
– У Олега Юрьевича Изотова большие связи в городе. Надо выйти на сотовых операторов. Они при необходимости могут отследить трубку по sim-карте. На Западе, я слышал, есть даже такая платная услуга для родителей, желающих контролировать местонахождение своих чад. У нас услуги нет, но возможность имеется. Правда, желательно бы, чтобы сотовый оператор не потребовал решения суда. Доступно это Олегу Юрьевичу?
Сапожников задумался.
– Можно попытаться.
– Если неофициально, может быть, я смогу помочь, – сказал Генрих Юзефович. – Если это только возможно с технической точки зрения. Честно скажу, ни разу об этом не слышал.
– Что с технической точки зрения это возможно, я могу гарантировать, – я был категоричен и уверен и их заразил своей уверенностью. – Я в свою очередь попытаюсь воспользоваться личными связями в космических войсках ГРУ. Есть у меня знакомый майор, с которым мы в Чечне вместе много водки выпили. Он не в курсе здешних событий. Я попытаюсь дозвониться ему, но только ближе к вечеру, на домашний телефон.
– Почему на домашний? – проявил наивность Иванов.
– Потому что не на служебный, – подполковник хорошо понимал, почему с такими просьбами нельзя звонить на служебный телефон.
– Сперва вы попытайтесь. Если не получится, я попробую.
– Договорились, – согласился Владимир Викторович.
Едва они вышли из дверей, я подошел к столику, где расселась со всеми удобствами моя страховка. Оглянулся, дабы убедиться, что официантки нет в зале.
– Лейтенант Зайцев. Тебе выговор. Ты неприлично растопыривал уши во время нашего разговора. Оба вы про свой собственный бестолковый разговор забыли, а лейтенант вообще на нас, как на баб, пялился. Хорошо, что Сапожников к вам спиной сидел. Он бы на это внимание обратил обязательно. Я не такой наблюдательный.
Лейтенант не ответил ничего, только стал набирать номер.
– Капитан Рустаев преследует Садоева, – объяснил старший прапорщик Топорков. – Надо предупредить его насчет трубки. Вдруг позвонят.
Краем глаза я заметил, как в зал вышла официантка. И потому не стал надолго задерживаться.
– Я позвоню капитану позже. Кто поедет отвозить меня – я прохожу вниз по улице и за ближайшим углом сворачиваю налево.
– Я подъеду, – предложил Зайцев, дожидаясь ответа капитана, и, словно бы между делом, вытащил из кармана пачку сигарет и одну мне протянул.
Лейтенант сам, естественно, не курит. При нашей службе вообще курящие – неприятный нонсенс. Лично я запах курящего человека в лесу, если стою по ветру, определяю шагов за десять. А я не самый лучший нюхач в спецназе. Сигарета – для официантки. Я, тоже некурящий, сунул ее себе в рот и направился к двери, похлопывая себя по карманам в поисках зажигалки.
Сигарету выбросил в урну уже на улице. Осмотрелся, ничего неприличного не заметил, громко зевнул, напугав отдыхающую на крышке канализационного люка кошку, и двинулся своим заранее намеченным путем по оживленной улице.
Лейтенант Зайцев со старшим прапорщиком Топорковым, видимо, не слишком торопились, потому что я не увидел обгоняющую меня машину лейтенанта. Хорошо, что за углом, где я должен был, согласно уговору, ждать, располагались книжные так называемые «развалы», и мне было чем время убить, не привлекая к себе постороннего внимания. Когда нужная машина появилась и остановилась неподалеку, я еще раз осмотрел вроде бы книжные столы и стеллажи, выставленные вдоль тротуара, а в действительности в одностороннем порядке познакомился с читающей публикой. «Хвоста» не увидел. И только после этого пошел к машине.
– Хочется надеяться, что сегодня домой поедем. Может, доведется даже ночевать дома, – с долей мечтательности сообщил лейтенант.
Ему до дома пару часов на самолете лететь.
Я понял, что есть важная информация. И даже сообразил, какого порядка.
– Как все прошло? Алиахмет оказал сопротивление?
– Он бы оказал, если бы смог.
– Вениамин умеет действовать жестко, – согласился я. – Договорился насчет трубки?
– Конечно. В первую очередь. Он трубку спрячет в подъезде дома, где жил Садоев. А sim-карту с собой, чтобы по ней можно было проконтролировать все последние звонки.
– Ситуация, как я понял, пока не изменилась?
– Может измениться после допроса. У нас трое задержанных. Хотя бы из одного показания можно будет выбить.
– Это тоже не всегда удается.
– Позвони Рустаеву. Он просил.
Машина по улице ехала не спеша. Я набрал номер.
– Вениамин, дыхалка не подвела?
– Нам бегать не пришлось. Подожди, мы сейчас остановимся, я выйду для разговора. У меня на заднем сиденье гости, при них разговаривать некорректно, могут обидеться. – Ждать пришлось недолго. – Порядок. Могу тебя, Сережа, сильно обрадовать. Поскольку мы не можем рассматривать Алиахмета Садоева как продавца бомбы объемного взрыва – она ему самому, мне кажется, позарез нужна! – мы можем смело считать его покупателем. Или одним из покупателей. С Алиахметом была сумка, в которой два миллиона долларов. Он готовился купить обе похищенные бомбы по миллиону за штуку. Больше здесь нечего было покупать за такие деньги. Тем более наличными. Основываясь на наличии денег, мы имеем право предположить, что бомбы никуда еще не ушли, что они здесь, в городе. И они у продавца, то есть у лица, совершившего кражу с армейских складов. И Садоев Алиахмет Хамитович знает, где находятся бомбы. Он знает продавца.
– А вся история со стрельбой, – выразил я сомнение в возможности оперативно решить вопрос. – Это уже, как я понимаю, следствие какого-то обострения ситуации.
– Я подумал об этом. И считаю, что резонно предположить конкуренцию между покупателями. Кто больше даст. Вторым покупателем, я предполагаю, мог выступить полковник Эдвардас Кальпиньш. И, имея набор покупателей, мы обязаны найти продавца.
– Дело за малым, – согласился я.
– Я еду передавать задержанных подполковнику Ставрову. Как только будут результаты, сообщу тебе. Держи трубку включенной.
– Если будет возможность, – согласился я. – Я буду на месте. До связи.
Мое положение главного действующего лица меня, мягко говоря, смешило. Казалось бы, такое
