смягчить, если учитывать обстоятельства, в которых оно было совершено. К примеру, испытывала ли она когда нибудь соблазн из корыстных побуждений тайком обокрасть того, кто делал ей только добро? Если да, то почему?
— Это вы насчет того несчастного носового платка? — уточнила Нелл.
— И не только, — уклончиво ответил Сент Мор.
Очевидно, ему было известно, что она украла столовое серебро.
— Я ничуть не стыжусь своей речи, — сказала она, очнувшись от размышлений об утреннем разговоре. — И если я умею говорить двумя способами, — «Спасибо маме за ее образованную речь», — подумала она, — это не значит, что я соглашусь, что один лучше другого.
— Вашего согласия и не требуется, — сухо парировал Сент Мор. — Все, чего я хочу от вас, — это соответствия общепринятым нормам. В тех кругах общества, в которых вам в скором времени предстоит вращаться, ваша… привычная манера речи будет воспринята негативно, поэтому научиться говорить в соответствии с требованиями высшего света — это не лицемерие, а правильная стратегия достижения нашей общей цели. Впрочем, с прислугой вы можете говорить в своей привычной манере, поскольку домашняя челядь судит о своих господах по иным стандартам, ожидая по большей части финансовой выгоды.
— Ну хорошо, — пробормотала Нелл. — Пусть будет так, если вам это нужно. В конце концов, это ваша затея, не моя.
— Это наша общая затея, мы оба должны играть в этом спектакле, — неожиданно резко сказал Сент Мор. — Для всех нас «Весь мир — театр, и люди в нем — актеры», как писал великий Шекспир.
— Он также писал, что жизнь — это история, рассказанная идиотом и не имеющая никакого смысла, — парировала Нелл. — Так, может, лучше сразу лечь в могилу?
— Но почему? К чему такие сложности в простых вещах? — нетерпеливо возразил Сент Мор. — Цель ваших занятий — стать богатой, вот и все, и не надо никакого благородства, чтобы достичь этой цели. Деньги принесут вам немало удовольствия, разве этого не достаточно?
— Нет, не достаточно, — твердо сказала Нелл, глядя ему в глаза.
До своего появления в графском доме она и не подозревала, какая глубокая пропасть лежит между аристократами, подобными Сент Мору, и бедняками, подобными ей и ее соседям. Теперь же в его рассуждениях она услышала оправдание его нежелания хотя бы задуматься над судьбой несчастных соотечественников.
— Деньги не есть добродетель и не могут быть конечной целью, — со значением произнесла она. — То же самое относится к удовольствиям. Если бы вы знали, что такое пристрастие к спиртному, вы бы поняли это.
— У вас очень категоричные суждения. Должно быть, это для вас весьма утомительно.
— Пожалуй, да, потому что все думают, что у меня не должно быть никаких суждений.
— Надеюсь, меня вы не относите к категории этих «всех». И все же нельзя не признать, что вы умны.
— Да, это так.
Этот комплимент польстил ей против ее воли. На занятиях танцами, манерами и речью она все время чувствовала себя тупым ребенком, и ей уже начинало казаться, что весь мир считает ее тупицей.
Сент Мор едва заметно улыбнулся:
— Насколько я понимаю, у вас есть определенные намерения относительно своей доли наследства. Я прав?
Об этом она еще не думала, не видя смысла в мечтаниях о чуде, которому вряд ли суждено сбыться. Однако вопрос Сент Мора неожиданно пробудил в ее голове ответ:
— Если я получу наследство, то куплю табачную фабрику, на которой работала.
— Да? — Его улыбка стала шире. — Чтобы отомстить?
Она нахмурилась такому странному предположению.
— Какая месть? Я куплю ее, чтобы изменить к лучшему. К примеру, сделаю большие окна в рабочих цехах.
— Так вы реформатор? — Он приподнял одну бровь. — Вы, презирающая так называемых благодетелей? Какая ирония!
— Я презираю благодетелей, которые на самом деле не делают никакого блага, — неожиданно резко сказала Нелл. Потом тяжело вздохнула и уже мягче произнесла: — Наверное, я просто не в духе. Этот чертов корсет не дает мне дышать. Черт побери! Бьюсь об заклад, о предметах нижнего белья тоже нельзя говорить в присутствии джентльмена.
— Действительно нельзя, — улыбнулся граф. — Видите ли, все правила хорошего тона сводятся к одному принципу: не говори ни о чем, что может представлять реальный интерес для собеседников. — Он сделал паузу, словно восхищаясь собственной мудростью, потом продолжил: — Так что я просто избавляю своих слуг от скуки. Разве это не благородно с моей стороны?
— Похоже, здесь во всем царит скука, — вздохнула Нелл. — Даже этот танец такой нудный…
— Разве? Мне всегда нравился вальс.
— Смысл любого танца в том, чтобы наслаждаться музыкой и движением, — пожала она плечами, — а не в том, чтобы все время думать о необходимости держать расстояние между собой и партнером.
— Понятно. Ваша проблема не в неправильной технике исполнения, а в отношении к танцу, — сказал Сент Мор. — Танец — это некая ритуальная форма флирта.
— Тогда крайне странно, что приходится следить за тем, чтобы между партнерами было достаточное расстояние. Логичнее было бы наоборот, стараться сократить это расстояние, разве не так?
— Это как посмотреть. Лично мне кажется, что флирт подразумевает именно наличие расстояния и определенную игру с целью его сокращения.
— Может, и так, — пожала она плечами. — Там, где я росла, это делается по другому. Неудивительно, что такие, как вы, даже флиртуют шиворот навыворот.
— Да? — удивился Сент Мор. — Как же тогда флиртуют… такие, как вы?
Его вопрос почему то вызвал у нее раздражение.
— Не знаю, как это объяснить словами, — недовольно буркнула Нелл.
— Тогда покажите, если не затруднит.
— Вы шутите? — Она бросила на него недоверчивый взгляд.
— Вовсе нет.
Он отошел к стене и прислонился к ней. На самом деле такая поза очень подходила для выполнения его просьбы. Многие парни точно в такой же позе подпирали стены фабрики в ожидании свистка, означавшего конец рабочего дня и возможность поглазеть на девушек работниц.
Но перед Нелл был вовсе не парень, а мужчина в полном смысле этого слова — с широкими по мужски плечами, опытным взглядом и губами, способными свести с ума любую женщину. Последнее время он старался не надоедать ей своим присутствием, но сама мысль о том, чтобы показывать ему что либо, заставляла ее краснеть.
— Нет, не могу, — пробормотала она.
— Значит, вы никогда не флиртовали?
В его голосе прозвучало некоторое разочарование. Нелл поняла, что он пытается раззадорить ее, как боевого петуха на ринге, и сердито прищурилась.
— Это вы так пытаетесь заставить меня показать, что такое флирт? — чуть хрипло поинтересовалась она.
— Разве? — расплылся он в улыбке. — Значит, у меня получается?
Широкая добродушная улыбка ее обезоружила. Глупо нервничать, когда собеседник ведет себя по приятельски. К тому же она так давно ни с кем не болтала по дружески! До этого момента она даже не понимала, как одиноко жила все эти дни в доме Сент Мора. Что проку в красивых платьях, если в них нельзя пощеголять перед мужчинами?
— Что ж, хорошо, — выдохнула Нелл. — Первым делом девушка бросает на парня фривольный взгляд. Потом она…
— Я думал, вы мне покажете приемы флирта, — перебил ее Сент Мор. — Лекция на эту тему мне не
