зультате многочисленных взаимовыгодных экономических
связей, а в них необходим консенсус, всеобщее согласие
с правилами, нужно считаться с интересами других, коллег,
партнеров, поставщиков, покупателей.
В Европе идеалы гуманизма ставились выше практики ма
териальной, а жизненный успех определялся по многим пара
метрам. Америка сузила представление об успехе до одной со
ставляющей в конкретной, осязаемой форме, а счастье было
определено количеством денежных знаков. Мечта о счастье
воплощалась, как говорил Токвиль, в «романтике цифр, кото
рые имеют неотразимое очарование».
Цифры богатства приобрели значение почти религиозное,
это была особая форма идеализма, которую Токвиль отметил
в фразе: «
Через 100 лет после Токвиля, президент Кальвин
Кулидж, в своей инаугурационной речи, скажет: «
любая мечта достойна уважения, если она ведет к большему
богатству. Позади остались века мучительных раздумий
человечества о смысле жизни и о том, что такое успех, что
такое счастье.
Америка самая свободная страна мира, потому что здесь
каждый чистильщик сапог может стать миллионером, гла