прорвался к чувству смысла и уверенности».
Так и есть! Я не знаю, связано ли это с моим интересом к компьютерам, или нет, но мне это напомнило сырые биты реальности. Это гораздо больше, чем просто единицы и нули. Это более высокий уровень, очень мощные биты.
Далее Эли описал «комнату», в которую он прорвался. Этот рассказ подробнее описывает тот вид, который показывает ДМТ.
Я был в белой комнате. Я испытывал определенные чувства и эмоции, которые давали мне ощущение параллельной реальности. Как сон, в котором мне приснилось, как я въезжаю на машине в машину, полную подростков-латиноамериканцев. Они очень сильно разозлились на меня. Я сказал им: «если вы ненавидите меня, ненавидьте себя. Наши культуры слились, и от этого нет защиты». Их культура, наша культура, они обе были реальными, существовали одновременно. Белая комната, в основном, состояла из света и пространства. Там были кубы с иконками на поверхности, как Логос осознания. Там было светло, но поступало много другой информации.
Другие добровольцы оказывались в помещениях, которые напоминали им «игровые комнаты», «детские» или хранилища, созданные специально для них, исполненные смысла и глубины.
Гейб, тридцатитрехлетний врач, жил и работал в отдаленном деревенском поселении. Он был одним из нескольких добровольцев, ранее куривших ДМТ. После того, как я ввел ему 0,4 мг./кг. ДМТ в сочетании с ципрогептадином, он рассказал следующее:
Там были сценки и фигуры, напоминавшие детскую. Детей не было, но были колыбели и различные вибрирующие животные. Я попал в сценку из детства, испытал эти ощущения. Как будто я сидел в коляске. Детские образы. Это было немного страшновато. Я не могу описать этого. Возможно, я смогу это нарисовать. Как будто я был в комнате, был ребенком и сидел в коляске. В комнате были люди, напоминавшие героев мультиков, но они не были тем, что я хотел увидеть.
Аарон был очень хорошо знаком с новейшими способами усиления осознания при помощи легальных техник: машин для передачи мозговых волн, пищевых добавок и витаминов, и восточных духовных дисциплин. Когда он начал работать с нами, ему было сорок шесть лет. Аарон был одним из немногих добровольцев-евреев, и я чувствовал с ним определенное родство на этом уровне. Он был полон надежд, но скептичен, с нетерпением ожидал сессии, но молился, чтобы пережить этот опыт.
После приема ДМТ с пиндололом, он видел два элемента невидимых миров: информационно-языковой аспект, и тему детской/игровой комнаты.
Дверей нет, выйти нельзя. Можно находиться либо здесь — в темноте, либо там — там образы. Без них ничего не получается. Там были иероглифы Майя. Это было интересно. Иероглифы превратились в комнату, как будто я был ребенком. Там были игрушки, как будто я был ребенком. Это было именно так. Было интересно.
В более широком смысле молекула духа завела другого добровольца в своего рода «квартиру». Он был моим бывшим студентом, начинающим психиатром, которого я курировал в течение года.
Вернувшись после дважды слепой дозы 0,2 мг./кг. ДМТ, он рассказал:
Это была квартира будущего!
Он рассмеялся тому, насколько неожиданно это было.
Это было великолепным жилым помещением. Розовый, оранжевый, такие вот цвета, желтый, очень яркие.
Я спросил: «как ты смог определить, что это будущее?»
Сиденья, мебель, тумбочки, они выходили из стен. Я никогда не видел ничего подобного. У этого помещения был на самом деле современный вид. Почти органическая природа этой квартиры была прекрасна. Она просто не была функциональна. Мебель была живой, как будто она была сделана из чего-то живого, животного, живого существа. Я чувствовал благоговение перед этой квартирой. Чувство художественного восхищения, как будто смотришь на прекрасную картину и теряешься в ней, теряешься в чувстве счастья. В конце я пошел дальше. Я вошел в пространство, в трещину в земле. Она была не горизонтальной, а вертикальной. Трещина в пространстве.
