вы уж меня извините, но я должен сделать по отношению к вам и еще кое-что.
Он подходит к вам и наступает каблуком вам на ногу. Вы шокированы; он, несомненно, вас с кем-то путает. Безусловно, он не мог намеренно наступить вам на ногу.
Подавляя стон, вы кричите:
— Вы стоите на моей ноге!
— Да, я знаю, — отвечает он.
— Но почему? — взываете вы к нему снова, тщетно пытаясь скрыть раздражение.
На это он с совершенно серьезным видом отвечает:
— Наверное, вам трудно в это поверить, но причина, по которой я стою на вашей ноге, слишком сложна для вашего понимания. Я могу лишь вам сказать, что она имеет решающее значение для безопасности и экономического процветания страны. Если нам запретят делать это, страна погрязнет в хаосе террора. Уверяю вас, вы не пожалеете, если позволите мне продолжать без всякого сопротивления. Все остальные именно так и поступают, и мы не можем позволить вам подрывать наши усилия по защите наших национальных интересов.
Мужчина выглядит одновременно серьезно и зловеще. Вы считаете себя добропорядочным гражданином. Но в то же время у вас мало опыта; вы не слишком искушены в вопросах политики. Собственно говоря, вы чувствуете себя полным профаном в этих делах. Вы подавляете желание задать ему несколько вопросов из страха обнаружить свое невежество. Этот человек выглядит образованным. Он явно лидер по своей натуре. Судя по его манерам и одежде, он, скорее всего, успешный бизнесмен или профессор колледжа. «Если бы ты не бросил учебу, ты, возможно, не оказался бы в этой ситуации, — думаете вы. — Ты всегда был лентяем. Взгляни на себя, как ты развалился в парке на скамейке… Пожалуй, стоит пойти ему навстречу и исполнить свою роль. Немного усилий, и ты легко сможешь вынести это испытание». Мужчина чувствует, что вы не сопротивляетесь, и явно этим доволен: «Вы хороший человек: это, безусловно, заслуга ваших родителей. Не смутьян. Ваши дети будут гордиться вами».
Вы начинаете привыкать к боли. Вы оглядываетесь по сторонам и видите многих людей, которые находятся в той же ситуации, что и вы. Повсюду мужчины в костюмах наступают людям на ноги. Все вокруг улыбаются или пытаются улыбаться. Дела обстоят не так уж плохо. Вам становится легче, поскольку вы знаете, что поступаете так, как подобает, и не устраиваете скандал: вы заслужили уважение этого мужчины и чувствуете себя готовым помочь и законопослушным гражданином, идущим на сотрудничество.
Вдалеке вы видите нескольких человек, по-видимому, пытающихся сопротивляться. Они отпихивают доброжелательных джентльменов, наступающих им на ноги, и бросаются бежать по улице, выкрикивая: «Прочь с наших ног!» Среди протестующих встречаются даже маленькие мальчики и девочки. Когда только люди успели испортить столь юных созданий? Почему они отказываются сотрудничать? Как они смеют ставить под угрозу безопасность и будущее нашей страны? Вы испытываете облегчение, видя, как на них надвигается строй полицейских, которые останавливают демонстрацию и арестовывают тех, кто не хочет мирно расходиться. Справедливость торжествует.
Незнакомец отошел в сторону, больше не загораживая от вас солнце. Вы снова откинулись на скамейке, закрыли глаза и сосредоточились на солнечном тепле и трелях птиц. Вы уже почти не чувствуете боли от ноги незнакомца. Вас клонит в сон и вам снится, что вы бежите по лугу, а на ваших ногах выросли крылья. Вы совершенно свободны — вы можете даже летать. Но затем вы внезапно просыпаетесь и понимаете, что это был всего лишь сон. Вы сидите на скамейке в парке, никто не стоит на вашей ноге; просто ваши новые ботинки немного жмут.
Цель данной аллегории — прояснить, каким образом мы допускаем и оправдываем тонкие игры власти, разыгрываемые над нами. Мы не протестуем против тех неприятностей, которые доставляют нам люди, обладающие властью. Мы редко просим аргументировать необходимость того, что нам приходится терпеть. Когда мы видим, как другие соглашаются и идут навстречу, мы полагаем, что наши возражения не имеют оснований. Мы забываем о своих чувствах и о своих страхах. Мы верим в очевидную ложь. Мы не одобряем тех, кто протестует. Короче, мы становимся покорными. Когда мы в чем-то сомневаемся, то сомневаемся в себе. Если мы чего-то не понимаем, мы решаем, что виной тому наша собственная глупость.
