— Господи, да я из кожи вон лезу, чтобы делать все, как ты хочешь. Чего тебе еще надо, в конце концов?
— Я хочу, чтобы ты меня любил, а не просто трахал.
— О Боже, все, я сдаюсь. Я не знаю, что я такого должен сделать, чтобы убедить тебя, что я тебя люблю. Я хочу тебя, и я все время о тебе думаю. Чего еще тебе надо?
Он отвернулся от нее и накрылся с головой одеялом.
— Спокойной ночи и приятных сновидений, — проворчал он. В его голове пронеслись мысли о том, чтобы взять ее силой, но он отмахнулся от них.
Джоанна больше ничего не сказала и потушила свет. Они оба заснули, а над их постелью сгустились черные тучи.
Джоанна
Нарезая овощи для ужина, Джоанна поняла, что Марк с минуты на минуту вернется домой. Она была уставшей и несколько раздраженной: дела на новой работе шли не очень хорошо; в принципе, дело было в том, что ей не нравился ее новый шеф.
Она с нетерпением ждала возвращения Марка, но наряду с приятными ожиданиями она испытывала и сопровождающее их чувство тревоги. Она не придала этому чувству серьезного значения, но едва уловимое неприятное ощущение охватывало ее всякий раз, когда она думала о близости с Марком. И все же она искренне предвкушала увидеть его добродушную улыбку и услышать его глубокий, звучный голос. Она слышала, как машина заехала на стоянку, звук захлопнувшейся двери: через несколько мгновений Марк стоял в дверях.
Здороваясь с Марком, она почувствовала радость при виде его, но не сдвинулась с места ему навстречу. Она надеялась, что он сам подойдет и поцелует ее, но пока он приближался к ней, она снова испытала это закрадывающееся в нее чувство, слегка омрачавшее ее радость. Когда он подошел, она ощутила его легкое прикосновение и нежный поцелуй, и с радостью ответила ему тем же. Она с удовольствием отметила, что он собирается сесть и поболтать с ней. Ей нравилось, когда он смотрел на нее, пока она была чем-то занята. Она была рада, что решила приготовить сегодня одно из его любимых блюд. Это будет хороший ужин. Они будут болтать, смеяться и хорошо проведут время.
Помешав грибы в соусе, он поднялся и направился к ней. Она надеялась, что он сейчас подойдет и коснется ее. Но вдруг она застыла; предвкушаемое ею объятие обернулось грубым лапаньем ее грудей. Преследовавшая ее едва ощутимая тревога перешла в настоящую панику. «О Боже, опять начинается», — подумала она. Ее сознание и тело онемели, и все ее мысли сконцентрировались на соусе.
Дальше она помнила только то, как Марк ушел. Она слышала, как он возится в столовой. Ее охватил явный испуг и тревога. Что-то страшное произошло с ее чувствами к Марку. Нельзя сказать, чтобы она разлюбила его; казалось, она просто не хотела с ним секса, а он с каждым днем становился все настойчивее. Ей не нравилось, как он обращается с ней: он был груб, неэмоционален и полностью лишен романтики. Зачастую такое обращение убивало в ней всякое сексуальное желание, а порой ее просто коробило. Марку больше не хотелось просто сидеть, разговаривать, смотреть телевизор, держа друг друга в нежных любовных объятиях. Все, чего он хотел, — только секса, секса и секса. Всякий раз, когда она пыталась сделать так, чтобы они просто побыли вместе, он либо спешно уходил из комнаты, либо включал телевизор, либо начинал к ней приставать. Она осознавала, что всю вину нельзя сваливать на него. Быть может, все еще можно исправить. Она хотела попробовать идти навстречу всем его попыткам заняться сексом.
Во время и после ужина Марк казался отстраненным. Джоанна попыталась завести дружеский разговор, и он откликнулся на это, но в его голосе не было тепла. Может быть, он был рассержен или ему надоело казаться сексуальным? Возможно, она придала этому слишком большое значение. Быть может, на
