потому что в них пытаются сделать жизнь приятной, не нарушая благополучия других. Римляне любили посмотреть на гладиаторские бои, в викторианской Англии популярным развлечением была травля крыс терьерами, испанцы уважают корриду, а в нашей культуре ценят боксёрские поединки.
Ветераны вьетнамской и других войн нередко с ностальгией вспоминают свой фронтовой опыт, описывая его как состояние потока. Когда вы сидите в окопе рядом с ракетной установкой, у вас в самом деле есть ясная цель — уничтожить противника, прежде чем он уничтожит вас; не возникает вопросов о добре и зле; все средства контроля находятся под рукой; внимание предельно сосредоточено. Даже те, кто ненавидит войну, на фронте могут пережить возбуждающий опыт, с которым ничто не сравнится.
От преступников нередко можно слышать, что если бы им указали занятие более увлекательное, чем ночью пробраться в чужой дом и, никого не разбудив, вынести драгоценности, то они бы бросили воровать. Многое из того, что мы называем подростковой преступностью: угон машин, вандализм, хулиганство в целом — вызвано той же потребностью испытать состояние потока, не доступное иными средствами. И пока значительная часть общества не будет иметь возможности заниматься осмысленными задачами и развивать полезные навыки, можно не сомневаться, что насилие и преступления сохранят свою привлекательность для тех, кто не может испытать более сложные автотелические переживания.
Эта проблема усложнится ещё больше, если мы задумаемся над тем, что и работа учёного или инженера, дающая весьма неоднозначные и подчас ужасающие результаты, по сути приносит огромное удовольствие. Роберт Оппенгеймер, работавший над созданием атомной бомбы, называл свою задачу «любимой проблемой», и нет оснований думать, что создатели отравляющих газов или авторы программы «Звёздных войн» не получали глубочайшего удовлетворения от своей деятельности [76].
Состояние потока, как и всё на свете, не является чем-то «хорошим» в абсолютном смысле. Оно хорошо лишь постольку, поскольку может сделать нашу жизнь более насыщенной, радостной и полной смысла. Оно хорошо потому, что укрепляет и расширяет наше Я. А последствия каждого конкретного эпизода состояния потока нужно обсуждать и оценивать отдельно и в терминах более широких социальных критериев. Впрочем, это справедливо для любой человеческой деятельности, будь то наука, религия или политика. Религиозные убеждения, к примеру, могут служить во благо одним, но подавлять других. Христианство способствовало интеграции этнических общин в загнивающей Римской империи, но в дальнейшем уничтожило многие другие культуры. Научное открытие может быть полезно для науки и нескольких учёных, но губительно для человечества в целом. Наивно полагать, что то или иное успешное для своего времени решение проблемы будет вечно сохранять свою актуальность. Последнее слово не будет сказано никогда. Известный афоризм Джефферсона «Постоянная бдительность — вот истинная цена свободы» справедлив не только в рамках политики. Его смысл в том, что мы должны постоянно переоценивать значение наших достижений, иначе привычки и устаревшая мудрость скроют от нас новые возможности.
Конечно, не имеет смысла игнорировать источник энергии лишь потому, что им можно злоупотребить. Если бы человечество отказалось от использования огня, поскольку он может сжигать, мы бы недалеко ушли от высших приматов. Демокрит ещё много веков назад сформулировал простой ответ на эту дилемму: «Вода может быть хорошей и плохой, полезной и опасной. Но есть средство победить опасность — можно научиться плавать». В нашем случае «научиться плавать» [77]означает научиться различать вредные и полезные формы состояния потока, избегать первых и получать максимум пользы от последних. Наша задача — научиться получать радость от повседневности, не мешая другим заниматься тем же.
4. Условия потока
