Майкельсона, первого американца, получившего Нобелевскую премию в области естественных наук, в конце его жизни спросили, почему он посвятил большую её часть измерению скорости света, он ответил: «О, это было так здорово». И, конечно же, нельзя не упомянуть, что Эйнштейн написал свои наиболее значительные работы в тот период, когда служил клерком в Швейцарском патентном бюро. Никого из этих великих учёных не мучила мысль о том, что он не является «профессионалом» в своей области и не пользуется поддержкой соответствующих структур. Они просто занимались тем, что им нравилось.
Неужели в наши дни всё стало настолько подругому и человек без учёной степени, не работающий в исследовательском центре, не имеет шансов внести вклад в развитие науки? Или это только стереотип, бессознательно навязываемый нам современной научной бюрократией? Трудно дать однозначный ответ на эти вопросы. Ведь само понятие современной науки определяется в значительной мере теми, кто крайне заинтересован в сохранении своей монополии в этом вопросе.
Конечно, учёныйлюбитель вряд ли в состоянии сказать что-то новое в областях, где для исследований требуются стоящие миллиарды долларов ускорители или магнитнорезонансные томографы. Однако наука не исчерпывается такими областями. Мыслительный процесс, делающий её такой привлекательной, доступен каждому. От вас лишь требуется немного любопытства, внимательности, тщательности в обработке результатов и смелости, чтобы видеть в исследуемом явлении закономерности. Не обойтись также без смиренной готовности учиться у исследователей, пришедших в науку раньше вас, и скептицизма, не позволяющего верить в не подкреплённые фактами утверждения.
Если понимать научную деятельность в широком смысле, окажется, что учёныхлюбителей вокруг гораздо больше, чем можно было предположить. Одни сосредоточивают свой интерес на здоровье и стараются как можно больше выяснить о болезни, угрожающей им или их родственникам. Другие идут по стопам Менделя и выводят новые растения или разводят домашних животных. Третьи устанавливают у себя на крыше телескоп и наблюдают за звёздами. Существует немало фанатичных геологов, отправляющихся в глушь на поиски каких-нибудь минералов, коллекционеров кактусов, бродящих по пустыне в надежде обнаружить новый вид, и множество других энтузиастовлюбителей, посвящающих всё своё свободное время научному поиску [157].
Этих людей удерживает от дальнейшего развития их навыков уверенность в том, что им никогда не стать настоящими, «профессиональными» учёными. Поэтому они не воспринимают свои хобби всерьёз. Но заниматься наукой стоит в первую очередь потому, что это прекрасный способ привнести порядок в своё сознание. Если измерять ценность деятельности не успешностью и признанием, а её способностью вызывать состояние потока, то наука может кардинальным образом улучшить качество жизни.
Любовь к мудрости
Греческое слово «философия» в дословном переводе означает «любовь к мудрости». Это объясняет, почему многие были готовы посвятить её изучению всю свою жизнь. Современные профессиональные философы едва ли согласятся с таким «наивным» пониманием смысла их ремесла. Среди них найдутся специалисты по деконструкционизму или логическому позитивизму, знатоки раннего Канта или позднего Гегеля, эпистемологи и экзистенциалисты, но вряд ли кого-то из них интересует мудрость как таковая. Это обычная судьба многих профессий, возникших для решения глобальных задач, но постепенно сосредоточившихся на проблемах, интересных лишь самим представителям этих профессий. Например, современные государства создают вооружённые силы для защиты от врагов. Вскоре, однако, у армии возникают собственные потребности, она начинает влиять на политику, и постепенно лучшим солдатом становится не тот, кто лучше других способен защитить страну, а тот, кто добыл больше денег для вооружённых сил.
Философамлюбителям, в отличие от их коллегпрофессионалов, нет необходимости принимать участие в борьбе между различными философскими школами, их не беспокоит политика различных журналов и
