– Заноси... – послышался голос.
Умар обернулся. Ни он сам, ни даже Астамир не слышали, как открывали дверь. Вошел офицер спецназа ГРУ, из тех, что захватывал джамаат в пещерке, и с ним три солдата. Двое с автоматами, у третьего – два солдатских термоса в руках и мешок за плечами.
– Обед... – сказал офицер.
Солдат поставил термосы и сбросил с плеч вещмешок.
Тут Мовлади снова начало рвать. Офицер посмотрел в угол.
– Что с ним?
И увидел коробку. Заглянул, пустые банки на полу увидел.
– Кто принес? – спросил грозно.
– Со склада... – тихо отозвался Анзор.
Мовлади рвало все сильнее – просто наизнанку выворачивало.
– Отравили, подонки... – сказал офицер, развернулся и двинулся к выходу.
Солдаты за ним двинулись, держа автоматы наперевес, и стволы смотрели на арестованных. Дверь быстро закрылась. Теперь уже громко звякнула металлическая полоса и брякнул замок. Но поворота ключа слышно не было. Следовательно, солдаты у двери остались.
– Бежит куда-то... – сказал, прислушиваясь, Астамир. – А попить-то что-нибудь принесли?
Он открыл один термос, понюхал.
– Каша гречневая и без свинины... Годится...
Открыл второй термос.
– Что там? – Анвар спросил.
– Компот... Будем жить...
И вытряхнул из вещмешка тарелки с ложками и только две кружки. И сразу зачерпнул себе полную кружку компота. Пил медленно, с наслаждением...
Умар взял тарелку, ложку, протер их рукавом и стал накладывать себе кашу. Следом к термосу все остальные устремились. Только один Мовлади так и стоял в углу на четвереньках...
Пообедать полноценно так и не успели. Астамир, вдруг отставив в сторону тарелку и кружку, встал и опять прислушался.
– Сюда бегут... Четверо... Нет, двое свернули в сторону... Двое бегут сюда... С часовым ругаются... Дальше бегут...
Никто, кроме него, этих звуков не слышал.
– Что это они забегали? – не понял Умар.
– Чего гадать... Прибегут, расскажут...
2. ОШИБКА
Шли быстро.
– У меня была такая шальная мысль... – сказал Рубашкин. – Этим «кладовщикам» свидетели не нужны... И уж совсем я не понял, зачем они хотят со свидетелями поссориться, свинину им подсунуть...
– У них на складе больше ничего нет... Всю говядину распродали... – сказал старший лейтенант Тихонов. – Новая партия во вчерашней колонне была... Увезли в село...
– Крысы на складе есть? – сразу спросил Раскатов.
– А что это за продуктовый склад, на котором крыс нет... – заметил Макаров.
– Значит, есть и крысиный яд... Как с ним бороться?
– Я знаю только, – сказал Тихонов, – что если крысам отраву ставят, то всю воду убирают. Чтобы доступа к жидкости не было. Жидкость яд вымывает... Так на всех складах...
Полковнику живо представились ящики, которые сбрасывали с обрыва боевики. Дощатые ящики со стеклянными банками. А в банках – сплошной жир. Вскрыть не трудно. Положить яд, перемешать, и банку «закатать» новой крышкой...
– А где эти «кладовщики» сидят? – спросил Раскатов.
– У себя, наверное, на складе... Может, в штабе батальона, но едва ли... Обычно – на складе... Там у них вся документация... В штабе у них кабинета нет...
– Сергей Вячеславович...
– Понял... – согласился Макаров, коснулся локтя Тихонова, и они свернули в сторону склада.
Следовало и обоих офицеров, виновных в отравлении пленных, захватить, и, если удастся, найти улики, чтобы потом можно было провести экспертизу. Тот же крысиный яд...
Полковник с Рубашкиным прибавили шагу, но навстречу им часовой выскочил.
– Туда нельзя, товарищ полковник...
– «Стой, кто идет?» – положено говорить, – ответил Раскатов резко, но шага не сбавил. – Кого к пленникам пускал?
– Никого... – солдат не знал, как себя вести, растерялся. Но со спецназовцами предпочитал не связываться, хорошо зная, что случилось с начальником тыла полка и начальником продовольственных складов. – Никого, товарищ полковник... Только с обедом приходили...
– Это я... – сказал старший лейтенант. – Я у него ключ забрал...
– И до вас еще... – сознался часовой.
– Иди на пост... – кивком головы послал его полковник в сторону.
– Я начальника караула вызову... – солдат не угрожал, он просто предупреждал, причем достаточно миролюбиво.
– Правильно, – Раскатов поддержал инициативу часового. – Пусть сюда с начальником медчасти явится... И побыстрее...
Трое солдат-спецназовцев стояли около входа в пристройку. При приближении офицеров двери сразу раскрыли, и Раскатов вошел вместе с Рубашкиным.
– Что случилось, Умар? – сразу спросил полковник.
– А что случилось? – Умар удивился. – Обедаем... Вот, старший лейтенант нам обед принес... Нельзя без обеда... Пленникам силы нужны, чтобы на допросе хорошо думать...
Раскатов непонимающе посмотрел на Рубашкина. Старший лейтенант кивнул на сидящего в углу Мовлади. Тот был бледен и за живот держался.
– Его рвало...
– Что с ним? – спросил полковник.
– Свинины объелся... На всю оставшуюся жизнь... Больше пробовать не захочет...
Василий Константинович шагнул вперед и вытащил из коробки металлическую банку тушенки. Нет, это не стеклянная банка, которую можно закатать, после того как добавишь в нее яд. Значит, просто недоразумение и совпадение. Эту банку нужно в фабричных условиях запаивать...
За спиной послышался шум. Макаров и Тихонов заталкивали в двери упирающегося капитана Прядунько.
– Начальник тыла сбежал куда-то... Этого вот только нашли... – доложил Макаров.
– Да никого мы не травили... Что вы... – возмущался капитан. – Какой крысиный яд, о чем вы говорите?..
Полковник уже понял.
– Вот это – что? – показал он на ряд цифр, выдавленных в крышке банки с тушенкой.
– Маркировка... – растерянно ответил Прядунько.
– Я понимаю, что маркировка, а не учебник арифметики. Последние цифры что означают?
Капитан, конечно же, понял, но отвечать сразу не захотел.
– Я вас спрашиваю! – повысил голос полковник.
– Год выпуска...
– Вы непригодны профессионально, товарищ капитан, – строго сказал полковник. – Последние цифры обозначают конечную дату возможного использования. После этой даты продукт становится опасным для жизни, поскольку начинает окисляться использованная в банке жесть...
– Все это едят... – сказал капитан. – Все солдаты едят... Такую уже привозят...
– Потому что другую налево продают... А кормят списанной...
– Отправьте его к командиру батальона, пусть напишет рапорт о том, чем кормят его солдат, – сказал полковник вошедшему начальнику караула. – Я, в свою очередь, напишу аналогичный рапорт в управление тыла генерального штаба и в управление сухопутных войск генерального штаба. Там рапорты сверят с рапортом командира батальона.
Капитан, начальник караула, растерянно козырнул. Он не знал, какими полномочиями наделен этот московский полковник, и потому не решился возразить. И осторожно тронул капитана Прядунько за локоть, призывая идти за собой.
– Старший лейтенант... – Раскатов обратился к медику, который делал ему ночью перевязку. – Заберите эту тушенку и отправьте на экспертизу в санитарное управление округа. Я проверю исполнение...
Старший лейтенант молча взял в руки коробку.
– Здесь вообще не принято отвечать согласно положениям Устава Вооруженных сил? – спросил Раскатов.
– Есть, товарищ полковник! – сказал старший лейтенант. – Разрешите выполнять?
– Выполняйте...
Старший лейтенант вышел.
Полковник тоже хотел выйти, но остановился.
– Умар, что ты говорил о заказчиках расстрела колонны?
Отставной капитан ВДВ усмехнулся.
– Да так, не обращай внимания... Я просто хотел стравить ваших с вашими... Интересно было бы посмотреть, как одни другим в глотку вцепятся...
– Я так и подумал... – Раскатов посмотрел в глаза Умару долгим взглядом. – Ты всегда, помнится, очень любил «кладовщиков»...