опосредствуя воздействие человека на предмет деятельности, – то знак опосредствует прежде всего отношение одного человека к другому (в частности, отношение человека к самому себе, как к другому) [47] .
Иначе говоря, знак всегда выступает в качестве средства организации действия по «овладению» человеком своей психикой (сознанием, личностью), то есть – как средство организации «психотехнического действия» (или «сигнификативной операции», как говорил сам Выготский).
Важно также и то обстоятельство в осуществлении сигнификативной операции, что, по Выготскому, она всегда представляет собой прежде всего акт овладения самим знаком (акт «изготовления» знака в его инструментальной функции) и – только в меру и в результате этого – также и акт овладения человеком поведением (своим или другого человека) (
Две основные и тесным образом взаимосвязанные задачи встают перед такого рода психологией:
1) реконструкции строения некоторой «машины» (средства, органа), но – машины, взятой со стороны ее психотехнической функции по отношению к процессу реорганизации (и в частности, развития) поведения, психики, сознания человека (человека, понимаемого в безличном, что, однако, не значит – абстрактном плане);
2) реконструкция – по описанной «машине», через анализ ее «функциональной (то есть психотехнической) структуры» – того преобразования психики, сознания, которое данная «машина» призвана произвести, в расчете на которое она строилась и «употреблялась».
«Машина» должна браться при этом именно как средство реорганизации психики, сознания. В качестве такого рода машин Выготский и предлагает рассматривать «знаки» и разного рода «знаковые системы».
Эти семиотические машины в их психотехнической функции вырабатываются в истории, фиксируются в культуре и передаются от поколения к поколению благодаря специально созданным каналам «трансляции» (системе обучения и другим специальным институтам).
Общие идеи культурно-исторической теории можно пояснить на проблеме памяти. Если попытаться проследить, как формировалась память человека в истории, то можно увидеть, что самое ее рождение связано с фактом обращения человека – для организации своей памяти – к изготовлению и употреблению особых искусственных мнемотехнических средств. Первоначально в качестве подобных средств могут выступать такие примитивные вещи, как «зарубки», «узелок на память», затем самые начальные формы письма (того же «узелкового») и т. д.
Чрезвычайно соблазнительная задача – просмотреть подробно эволюцию этих мнемотехнических средств. Если даже ограничиться планом тех только средств, которые связаны с письменностью, то и здесь эта история может быть намечена чрезвычайно расчлененно, причем со многими, как бы параллельными линиями, которые можно отыскать в разных культурах или у представителей разных эпох.
Насколько разнообразны системы письма, даже существующие поныне, тем более – находимые в прошлом, можно видеть из специальных исследований по истории письма. Достаточно сказать, что в приложении к одной из наиболее известных работ такого рода, где даются лишь различные виды письма, приводится не более не менее, как 419 (!) образцов (
Уже в этой, ныне классической леонтьевской работе достаточно подробно прослеживаются различные направления, по которым может идти развитие психотехнических, в данном случае – мнемотехнических – средств.
Два основных измерения здесь – это прогрессирующая в истории дифференциация средств и их специализация, то есть – все более жесткое закрепление за каждым из знаков специального и достаточно устойчивого значения.
Специфика подхода Выготского к проблеме памяти заключалась в том, что в развитии памяти, как и в развитии любой другой собственно человеческой «высшей психической функции», он пытался различить две основные линии – естественную, или натуральную, и – искусственную, или культурную, причем переход от первой ко второй и связывался Выготским с изготовлением и использованием для организации памяти специальных знаковых средств.
Соответственно такому пониманию природы высших форм памяти человека строилось в рамках культурно-исторической теории и их экспериментальное исследование.
Общая схема подобного рода экспериментов получила, как
