Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности

А.П.Чехова «Устрицы»: голодный мальчик, содрогаясь при одной мысли об устрицах, которых едят живьем, все же жадно ест их, когда ему дают, ест, закрывая глаза, чтобы не видеть. «Я сижу за столом и ем что-то склизкое, соленое, отдающее сыростью и плесенью. Я ем с жадностью, не жуя, не глядя и не осведомляясь, что я ем. Мне кажется, что если я открою глаза, то непременно увижу блестящие глаза, клешни и острые зубы» (Чехов, 1950, с. 77– 78). Герой рассказа закрывает глаза, «отключая» тем самым регуляцию в плане образа, вступающую в противоречие с установками, порождаемыми актуальной потребностью.

Другим примером рассогласования личностно-смысловой и установочно-смысловой регуляции деятельности является известный еще с середины тридцатых годов парадокс Лапьера: владельцы гостиниц в разных городах США, ответившие отказом на письменный запрос о возможности принять у себя китайцев, в ситуации непосредственного контакта беспрепятственно предоставили им номер (см. Саморегуляция…, 1979; Безменова, Гулевич, 1999, с. 54–56). Очевидно, что негативное эмоциональное отношение к возможной ситуации, возобладавшее в сознании (личностно-смысловая регуляция), отступило на задний план в ситуации практических действий. Не столь ярко эмоционально переживаемые мотивы последовательного и качественного выполнения своих социальных функций оказались в этой ситуации более весомыми; они и обусловили конечную направленность поведения.

Феноменологическими проявлениями личностного смысла и смысловой установки полностью исчерпывается вся непосредственная феноменология смысловой регуляции деятельности и сознания. Вместе с тем, как нам уже неоднократно приходилось отмечать на протяжении двух последних разделов, за каждым из этих проявлений в конкретной ситуации могут стоять различные смысловые структуры более высокого ранга – мотивы актуальной деятельности, смысловые диспозиции и смысловые конструкты – значимые измерения структурирования субъективного опыта. К их описанию мы и переходим.

3.3. Мотив. Мотивационный механизм смыслообразования

Понятие мотива является одним из наиболее распространенных и ключевых психологических понятий и вместе с тем одним из наиболее многозначных и растяжимых: в литературе можно столкнуться с использованием этого термина для обозначения практически любых, как устойчивых, так и преходящих психологических образований, вносящих какой-либо вклад в порождение и побуждение активности субъекта и определяющих ее направленность (см. Мотив, 1985; Вилюнас, 1986, с. 3; Иванников, 1991, с. 112). Как следствие упомянутой многозначности понятия «мотив» не вызывает особого удивления тот факт, что некоторыми авторами ставится под сомнение эвристичность самого этого понятия в том виде, в каком оно присутствует в современной литературе. Так, Х.Хекхаузен (1986 а, с. 248–250) считает понятие мотива чересчур общим и неспособным объяснить реальную динамику поведения без вычленения целого ряда более дробных психологических переменных и процессов (преимущественно когнитивного характера), особенности взаимодействия которых и определяют в конечном счете формирование побуждения. Многочисленные эмпирические данные, приводимые Х.Хекхаузеном в обоснование своего заключения, убедительно свидетельствуют о необходимости, во всяком случае, более дифференцированного анализа мотивационных процессов, чем это обычно делалось в русле отечественных общепсихологических теорий деятельности и установи!.

Соглашаясь с Х.Хекхаузеном по вопросу о необходимости дифференциации конструктов, описывающих мотивационные процессы, мы не можем согласиться с выводом о ненужности понятия мотива. Объяснительная модель Х.Хекхаузена, включающая в себя, как уже было сказано, целый ряд процессов когнитивной природы, объясняет преимущественно количественный аспект мотивации, то есть описывает систему условий, влияющих на интенсивность побуждения к определенной деятельности в заданных условиях. В то же время эта модель не в состоянии объяснить качественный аспект мотивации, то есть выбор в конкретной ситуации какой-либо одной из целого спектра потенциально возможных деятельностей, а также изменение направленности деятельности и т. п. При таком качественном анализе мотивации, в отличие от количественного, обойтись без понятия «мотив» вряд ли представляется возможным.

Для определения места мотива в ряду других факторов, мотивирующих человеческую деятельность, мы воспользуемся классификацией, в которой различаются три относительно самостоятельных класса таких факторов: «При анализе вопроса о том,