О.М.Краснорядцевой удалось экспериментально показать, что внеситуативные личностные структуры – личностные фиксированные установки – активно участвуют в регуляции деятельности, порождая ситуативные эмоции и актуальные установки, взаимосвязанные в единые эмоционально-установочные комплексы. При обнаружении в материале деятельности познавательного противоречия происходит обесценивание смысла актуальной (непознавательной) деятельности, разрушение функционирующего и формирование нового эмоционально-установочного комплекса, обусловливающего побуждение к новой, более ценной, деятельности. Таким образом, именно смысловые диспозиции – личностные фиксированные установки в терминах О.М.Краснорядцевой – предстают как механизм надситуативной активности (
Таким образом, смысловые диспозиции как внеситуативные смысловые структуры, консервирующие инвариантный жизненный смысл объектов и явлений действительности, являются не только латентными структурами. Их актуализация выражается в порождении актуальных личностных смыслов и смысловых установок, стремящихся придать деятельности, в которой они возникли, направленность, согласующуюся с направленностью смысловой диспозиции. Актуализация смысловой диспозиции может происходить двумя путями: через ее смысловой компонент, под влиянием мотива деятельности, и через предметный компонент, независимо от мотива деятельности. В первом случае диспозиция включается в систему смысловой регуляции деятельности, исходящую от мотива; во втором случае она порождает независимую от мотива подсистему смысловой регуляции, которая может вступать в конфликт с мотивационной регуляцией. Исход такого конфликта может быть трояким в зависимости от соотношения «смыслового заряда» мотива и диспозиции: осуществление деятельности на фоне помех; невозможность осуществления деятельности из-за непреодолимой смысловой преграды; инициация новой деятельности и отказ от старой. Благодаря этим видам нарушений в протекании деятельности становится возможным эмпирически выделить эффекты диспозиционно-смысловой регуляции деятельности, несмотря на ее опосредованный характер, выражающийся в том, что влияние на протекание деятельности оказывает не сама диспозиция, а порожденные ею личностные смыслы и смысловые установки актуальной деятельности. В заключение мы можем определить смысловую диспозицию как
3.5. Смысловой конструкт. Атрибутивный механизм смыслообразования
В предыдущих разделах мы описали два класса смыслообразующих структур, выступающих источниками производных смыслов, которыми наделяются объекты и явления действительности, попадающие в сферу их действия: мотив и смысловую диспозицию. Мотив служит источником смысла объектов и явлений, значимых в контексте актуально разворачивающейся деятельности; смысловая диспозиция актуализирует смысл объектов и явлений, к которым мы по тем или иным причинам сохраняем устойчивое внеситуативное отношение, и наделяет производным смыслом другие, непосредственно связанные с ними объекты и явления. В первом случае жизненный и личностный смысл объекта или явления оказывается связан с его «прагматической» значимостью; во втором – с некоторой «предубежденностью» по отношению к нему. Но исчерпывают ли эти два случая феноменологию смыслообразования? Возможны ли случаи, когда новый для меня объект или явление, с которым я сталкиваюсь впервые и не имею априорного отношения к нему, который никак не связан с актуальными мотивами моей деятельности, выступил бы для меня носителем определенного жизненного смысла, и, породив в моей деятельности соответствующие личностные смыслы и смысловые установки, отклонил бы ее протекание от направленности на реализацию актуальных мотивов?
Рассмотрим старую дилемму – оправдывает ли благая цель средства, сами по себе неприемлемые? Ответ зависит от того, какой смысл имеют эти средства для того, кто отвечает. Если весь их смысл определяется их отношением к цели (согласно мотивационному механизму смыслообразования), то ответ будет утвердительным. Отрицательный ответ исходит из того, что негодные средства несут в себе смысл, никак не связанный с целью (мотивом).
