эгоцентризм (свидетельства которого имеются в изобилии) требует упорядоченности для себя, но не для других.
Итак, мы приходим к заключению, что согласованность диспозиций – вопрос степени. Прежде чем говорить о ней, должна быть доказана связь между разрозненными действиями. Вместе с тем, существование разобщенных, специфических и даже противоположных действий отнюдь не фатально для вывода о согласованности. Обычно мы обнаруживаем, что противоречие уменьшается, если точно определить действующую диспозицию.
Генотипические, фенотипические и псевдодиспозиции
Здесь нам вспоминается полезное различение, предложенное Левином. Описания в терминах «здесь и теперь» он называет фенотипическими . Объясняющие схемы, привлекающие более глубокие диспозиции, – генотипическими . В нашем случае доктору D . были присущи (фенотипически) как тщательный, так и неаккуратный стили поведения, но обе эти готовности вести себя противоположным образом (за каждой из которых кроется круг эквивалентных ситуаций и ответов) коренятся в более фундаментальной (генотипической) ЛД, которую мы определили как эгоцентризм .
Было бы некорректно отказывать фенотипическим диспозициям в истинности. Они по большей части «истинны» в том же самом смысле, в котором истинны общие черты. Иначе говоря, хотя они могут и не отражать основную динамику и центральную структуру личности, они, по крайней мере, выражают последовательность поведения человека.
Психоаналитическая теория, к примеру, полагает, что такое свойство как, например, скупость , является отражением анально-эротического характера. Если это так, скупость – фенотипическая диспозиция. Только анально-эротический характер должен был бы, строго говоря, рассматриваться как генотипический. Но некоторые скупцы могут не иметь этого конкретного базисного генотипа. Возможно, их накопительство берет начало с времен страшной нужды, став затем функционально автономным. Просто они любят ощущение золота (или его эквивалента). В этом случае скупость, возможно, и есть истинный генотип (так сказать, фундаментальная ЛД, которая, вероятно, обнаруживается в личностях скупцов). Этот пример демонстрирует, что только путем исчерпывающего изучения отдельно взятой жизни мы можем надеяться достаточно успешно отличить генотип от фенотипа .
Иногда наши заключения могут быть полностью ошибочными. Например, мы можем думать, что человек, дарящий подарки, великодушен . Но, возможно, он просто пытается купить благосклонность. В этом случае мы имеем дело не с фенотипической диспозицией великодушия (поскольку этот человек вовсе не склонен к великодушию), а с фенотипической диспозицией подкупа, и лежащий в основе генотип, судя по всему, может быть разновидностью глубинного ощущения небезопасности жизни. В таком случае появляются псевдочерты – ошибки заключения, неверные суждения, происходящие от того, что мы фиксируем внимание исключительно на видимости. Здесь мы вновь видим, что к правильному диагнозу приводят только самые доброкачественные методы и предельно критический взгляд. Главным образом именно благодаря способности отделить истинные диспозиции от псевдодиспозиций психология обладает преимуществом перед здравым смыслом.
Кардинальные, центральные и вторичные диспозиции
У каждого человека существуют ЛД большей и меньшей значимости. Некоторые ЛД настолько масштабны и настолько значимы в жизни, что их по праву можно назвать кардинальными диспозициями. Почти каждое действие можно проследить до его истоков. В начале главы приведен список терминов, происходящих от имен собственных исторических личностей и вымышленных персонажей (хоть он и не свободен от преувеличений и упрощений), наводящий на мысль о том, что подразумевается под кардинальными диспозициями. Ни одна из таких диспозиций не может остаться скрытой, человек осведомлен о них и может стать знаменитым благодаря им. Такое качество знаменитости иногда называют выдающейся чертой, ведущей страстью, главным чувством, единой темой, корнем жизни.
Лишь необычные личности обладают одной и только одной кардинальной диспозицией. Обычно средоточие жизни выражается в наборе различных центральных диспозиций. «Сколько их?» – вот вопрос, который мы задаем в первую очередь. Центральными диспозициями, вероятно, будут те, которые мы упоминаем, когда тщательно пишем рекомендательное
