демократии: во-первых, потому что она признает разнообразие, и, во-вторых, потому что разрешает критику. Двух приветственных слов вполне достаточно, нет повода для третьего. Только Любовь, Возлюбленная Республика, заслуживает его». Прямо противоположную точку зрения можно обнаружить в заключительной фразе исследовательского отчета 1950 года «Авторитарная личность»: «Если страх и деструктивность являются главными эмоциональными источниками фашизма, то
Если не обращать внимания на слишком узкое использование понятия
Для меня наиболее обнадеживающий признак заключен в развитии современной социальной науки. Исследования в области личности и человеческих отношений многому учат нас относительно природы аффилиации и враждебности. Хотя теория отстает, есть надежда, что вскоре появятся полезные индуктивные обобщения, должным образом проверенные философией и вековой мудростью. На самом деле, уже сейчас я отважусь перечислить принципы, которые кажутся мне вполне установленными:
• В природе человеческой жизни заложено стремление к аффилиации и любви, при условии, что такие привязанности не угрожают чувству личной безопасности и самоуважения. Существует и любовь, порождающая прощение, но реже.
• Когда предложение аффилиации отвергается или наносится урон самоуважению, обычно развивается вторичная враждебность. Эта враждебность часто смещается на иррелевантных «врагов».
• Действие и аффилиативных, и враждебных мотивов адекватно рассматривать не как проявление инстинктов, а как выражение усвоенной структуры чувств индивида.
• У каждого человека благодаря обстоятельствам и с помощью тренировки развивается исключающий, включающий или смешанный стиль жизни, который определяет его отношения с людьми.
• В исключающем стиле жизни – в структуре чувств, выстроенной вокруг узкого ограниченного понятия собственного интереса и маленького «безопасного островка» аффилиации – заложена некоторая экономия. Однако человеку, который собственную целостность видит только в противостоянии другим людям, который чувствует себя в безопасности, только подрывая безопасность других, вряд ли можно приписать значительную цель или целостность личности.
• Ни в природе человека, ни в природе научения нет внутренних ограничений, вследствие которых самоуважение можно было бы сохранить только ведя исключающий стиль жизни. Личная целостность полностью совместима с широким кругом аффилиации.
• Наконец, для осуществления этих принципов в действии мы должны максимизировать ситуации, в которых индивид (ребенок или взрослый) может участвовать полностью и на равных в проектах, представляющих общий интерес для него и его партнеров. Так мы реализуем аффилиацию, сохраним самоуважение и уменьшим враждебность. Когда бы ни применялась эта формула, она ведет к улучшению человеческих отношений дома, в школе, на производстве и в стране – в том числе между группами «соперников», живущих на двух берегах одного потока жизни.
Религия и предрассудки [211]
Любовь к ближнему и фанатизм переплетаются во всех религиях. Многие набожные люди насквозь пропитаны расовыми, этническими и классовыми предрассудками. Но, в то же время, многие из наиболее пылких защитников расовой справедливости также религиозно мотивированы. Они, подобно Ганди, трудятся ради одинакового отношения ко всем членам человеческой семьи. Именно этот парадокс мне хочется исследовать.
Этот парадокс не дает покоя как психологам, так и духовенству. В последнее десятилетие социологи и психологи значительно продвинулись в понимании динамики предрассудков, хотя они и склонны пренебрегать связью с набожностью. Обычно они просто довольствуются указанием на тот простой вывод, что – в среднем – те, кто ходит в церковь, более нетерпимы, чем те, кто в церковь не ходит. Что касается духовенства, может ли какой-нибудь священник не замечать как терпимость, так и фанатизм у своей паствы? Может ли он не сочувствовать трудному положению христианских духовников в Литтл-Роке, которое столь хорошо было описано Кэмпбеллом и Петтигрю в их новой книге «Христиане в расовом
