состояние.
Результатом этой потребности в смысле являются слухи, порожденные любопытством. Чужак, о котором мало что известно в маленьком городке, где он поселился, породит множество легенд, объясняющих любопытствующим умам, почему он прибыл в город. Странно выглядящие раскопки в городе вызовут причудливые толкования их цели. Атомная бомба, лишь немного понимаемая публикой, порождает значительные усилия в поиске смысла.
Когда эмоциональное состояние человека отражается (без его собственного ведома) в интерпретации им окружающего, мы говорим о
В снах каждый проецируется. Только после пробуждения мы осознаем, что наши частные желания, страхи или мстительные стремления несли ответственность за происходившее в наших сновидениях. Ребенок находит во сне горы сладостей; слабому юноше снится триумф на спортивном поле; испытывающая тревогу мать видит во сне смерть своего ребенка.
Грезы наяву также проективны. Когда мы расслабляемся на диване, наш ум рисует события, реализующие наши надежды, желания, страхи. В своих фантазиях мы удачливы, получаем удовлетворение или иногда терпим поражение и гибнем, – все в соответствии с темпераментом или типом эмоций, которые в это время управляют ассоциативным потоком наших мыслей.
Слухи сродни грезам наяву из вторых рук. Если услышанная нами история дает причудливую интерпретацию реальности, соответствующую нашей тайной жизни, мы склонны верить ей и передавать ее.
Короче говоря, в гомогенной социальной среде слухи зарождаются и отправляются в путешествие благодаря их обращению к сильным личным интересам вовлеченных в их передачу людей. Мощное влияние этих интересов использует слухи главным образом в качестве рационализирующего средства, требуя от них не только выражения, но и объяснения, оправдания и обеспечения смысла с точки зрения задействованных эмоциональных интересов. Временами взаимоотношения между интересами и слухами столь тесны, что нам приходится принять тот факт, что слух – это просто проекция совершенно субъективного эмоционального состояния.
Основной ход искажений
Чрезвычайно интересно, что один и тот же паттерн искажений обнаруживается и в изменениях, которым с течением времени подвергаются восприятие и воспоминания индивида, и в трансформациях, которым подвергается рассказ при переходе от человека к человеку. Этот паттерн изменений в социальной и индивидуальной памяти имеет три аспекта:
По мере движения слуха он имеет тенденцию становиться более коротким, сжатым, легче схватываться и передаваться. В последующих версиях первоначальные детали все больше и больше
Когда происходит сглаживание ряда деталей, оставшиеся детали обязательно
Что же именно ведет к стиранию одних деталей и подчеркиванию других? И что объясняет перестановки, вставки и другую фальсификацию, свойственную распространению слухов? Ответ обнаруживается в процессе