зависимости в других "предлагаемых обстоятельствах": "Я впервые подумала о старости как о своем бу дущем. Лестницы, тяжелые двери, падающие чашки — а сама поднять не можешь, убрать не можешь. Или будешь это делать целый час. Мне сейчас помогают, у меня есть муж и мама. Моей неуклюжести умиляются: уточка, говорят, шарик. А тогда?".
"Чармиан пробралась в библиотеку и понемногу разожгла угасший камин. Наклоняться ей было трудно, и она посидела в кресле. Пора бы уже и чай пить, самое время. [...] Чармиан вдруг почувствовала восторг и трепетание. Неужели она сама приготовит чай? Да, попробует. Чайник был тяжеловат. Наполовину наполненный, он стал еще тяжелее. И затрясся у нее в руке, болезненно оттягивая тощую, крупно испятнанную старческую кисть. Все-таки она подняла его и поставила на конфорку. [...] Она ощущала в себе силу и бесстрашие"[53].
Это бесконечно долго, но самостоятельно готовит себе настоящий английский крепкий чай все та же старая дама из романа Мюриэл Спарк. Я сократила описание раз в семь, хотя оно прекрасно своей детальностью: каждое простое действие совершается, как восхождение на Фудзияму; все то, что раньше делалось "на автомате" и не стоило ничего, становится бесценным. Старой леди важно побыть одной и самой сделать себе чай. Она побеждает не только свои трясущиеся руки и коварный чайник — и главным образом не их.
Сила и бесстрашие — вот что понадобится нам всем, даже если представить себе идиллическую картину умытой, подтянутой старости в окружении любящей семьи. Так получится не у каждой. И дело не в "неблагодарных детях" — даже самые нежные и заботливые из них сегодня предпочитают жить отдельно. Они заняты. Они должны быть очень, очень заняты: на глазах изменилась формула житейского успеха, им придется "вертеться". Может быть, они помогут с бытовыми вопросами, с лекарствами и врачами, но выслушивать наши рассуждения об устройстве мира и воспоминания молодости вряд ли будут. Нам по- прежнему будет очень нужно общение, друзья. Позаботиться о том, чтобы они были, придется заранее. Спутники жизни — дай им Бог здоровья и долгой жизни — не всегда смогут и захотят поддерживать потребность в "разговорах запросто": это мы уже проходили в другие периоды, вряд ли что-то изменится и в старости.
Старинные подруги поздних лет жизни — это особое, ни с чем не сравнимое сообщество. В чем-то смешные ("Как ты можешь с ней общаться, она же в полном маразме!"), а в чем-то — вызывающие преклонение. Бесстрашие выйти из дома в гололед, только чтобы поздравить "эту старую перечницу" с днем рождения и подарить какой-нибудь пустяк, — поразительно. Стойкость в борьбе с подступающей дряхлостью, шуточки и издевки по поводу собственных болячек — величественны. И похоже, что именно женская дружба — да-да, та самая, о которой сказано столько нелестного, — останется с нами до самого конца. Если сложится, если заслужим.
По крайней мере, когда я смотрю на семидесятипятилетних подруг моей мамы, хочется на это надеяться. Их жизнь — жизнь интеллигентных старых дам со скромными доходами — трудна, их домашние обстоятельства могут быть довольно печальны и даже трагичны. А вот поди ж ты, с ними бывает веселее, чем в более молодых компаниях. (Мне кажется, что вообще интересно и полезно выбирать симпатичных, привлекательных для тебя людей из следующей возрастной категории: они уже пережили то, что ты только собираешься пережить, и ничего. Какой мне хочется быть в сорок, пятьдесят или еще позже? Будет, разумеется, по-другому — важен настрой).
Громко и страстно — многие глуховаты, что поделаешь — они обсуждают какие-нибудь премьеры или вчерашние новости; их, впрочем, легко совлечь с публицистического пути, спросив что-нибудь о профессиональном прошлом или вот об этой прелестной брошечке. Рассказы об общих знакомых и коллегах бывают очень занятными и смешными, уважение к тем, кто делает свою работу первоклассно, — неподдельным, а пироги с луком и яйцом — настоящими пирогами с луком и яйцом. Они собирают свои "по сиделки" вдохновенно и ревниво: кто что печет, кто чем удивит. Печень и поджелудочная, между тем, капризничают — да и ладно, не так важно съесть, как "потрепаться". Как они рассказывают неприличные анекдоты! Как толково и подробно передают кулинарные рецепты! Для меня совершенно очевидно, что секрет их достойной старости — в интересах, выходящих за пределы семьи, отношений и даже бывшей
