Данные эти получены не вчера. И почему же они не перевернули житейских представлений о мальчиках и девочках, будущих тетеньках и дяденьках?
При всем уважении к научной традиции, все это более чем условно, потому что очень трудно (если вообще возможно) отделить собственно способности, "данные" — от их судьбы в мире. Мир же встречает мальчика и девочку разными ожиданиями, причем с самого начала, с первого крика новорожденного. А ожидания — это не просто мысли, они материализуются во вполне конкретных действиях тех людей, которые круглосуточно формируют маленького ребенка. И, разумеется, они во многом сформированы "мифом пола", который тем самым превращается в реально действующую силу, непосредственно участвующую в воспитании и обучении. До тех пор, пока он "носится в воздухе", мы им дышим — и те, кто растят мальчиков и девочек, и случайный прохожий на улице с каким-нибудь дурацким замечанием, и школьная медсестра или как там у них в Стэнфорде эта должность называется. То, что объявлено неправдой "по науке", может прекрасно "жить и побеждать" еще десятилетиями, путая и сбивая результаты более поздних исследований. А жизнь подсказывает, что гендерные стереотипы ох как живучи, и никакой фундаментальный труд им не указ.
Stanford University Press, 1974.
И это — значительно более горькая правда, чем "объективная" истина экспериментальных исследований. Самое же поразительное вот что: первые свои представления о том, хорошо или плохо быть девочкой, что можно и нужно знать и уметь, а что — "лишнее" и не понадобится в жизни, мы усваиваем от тех, кто больше возится с нами в детстве, чьи голоса и прикосновения первыми встречают нас в мире. И в девяти случаях из десяти это женщины. Мужские голоса и образы присоединяются к "хору" позже. Они невероятно важны, но... скажите, кто проверял ваши домашние задания в младших классах? Кто заглядывал через плечо, пока вы, высунув от напряжения язык, сражались с четырьмя арифметическими действиями? И на что эти "кто-то" обращали больше внимания — на аккуратное, "красивенькое" ведение тетради или на то, что пример можно решить еще несколькими способами? На то, как обернуты учебники, — или на ваши вопросы, на "сто тысяч почему"? Например, Вера Кирилловна, любимая детьми и уважаемая в школе учительница младших классов, прямо говорит, что ей больше нравится учить мальчишек. Почему? "Без родительской поддержки все мои труды ничего не стоят. Матери девочек больше хотят, чтобы все было благополучно, чтобы ребенок старался. И все. К третьему классу девчонки уже какие-то нелюбопытные, лишний раз мозги не нагружают. С этим не поспоришь, это среда". И глубокоуважаемая Вера Кирилловна — тоже часть этой среды, заметим мы не без печали...
Джудит Виорст
Что разовьется, а что завянет без поддержки, какие способности доживут, трансформируясь, до признания миром, а какие съежатся и превратятся в комнатных, декоративных "уродцев", в очень большой степени зависит от ролевых ожиданий этого самого мира. И в первую очередь — от самых важных для маленькой девочки людей — мамы с папой (если есть), бабушки с дедушкой (опять же, если есть), воспитательницы в детском саду, учительницы в начальной школе. При этом мама (мамины подруги и другие значимые "тети") часто говорят одно, а демонстрируют совсем, совсем другое. Например, говорят "учиться важно, ты должна получить хорошее образование, тогда у тебя будет хорошая работа", — а сами приходят со своей "хорошей работы" еле живые, между собой клянут ее на чем свет и вообще изображают рабыню Изауру на плантациях. Из общих знакомых "хорошо устроившимися" называют обычно не тех, кто живет интересной и осмысленной жизнью и развивает свой потенциал, а совсем других — тех, кому не надо рано вставать. А "умной бабой" обычно — ту, которая преуспела в тайных семейных манипуляциях, в "мужеводстве". И что прикажете из всего этого понимать девочке?
