произнесла мама, — вот мы и погрузились в зимнюю спячку в берлоге. Никому теперь сюда не войти, и никому отсюда не выйти!" Я пристально посмотрела на нее и поняла, что мы спасены. Наконец-то мы в абсолютной надежности и сохранности, наконец-то защищены. [...] Меня охватило чувство невероятного облегчения, и я закричала маме: "Я люблю тебя!" Я хватала все подушки по очереди и бросала их в маму, я смеялась и кричала, а мама кидала их обратно. В конце концов мы обе лежали уже на ковре и только смеялись"[18].
Мама-художница не встревожена снегопадом, но — обратите внимание! — несмотря на свое рабочее настроение, внимательно выслушивает дочку и схватывает главное: девочке кажется, что происходит нечто грозное, опасное. "Спячка в берлоге" — это образ защищенности, отсюда и восторг облегчения. (Тревожная, неуверенная мать повела бы себя не так: она бы бесконечно выглядывала в окно, озабоченно хмурясь, бесконечно выспрашивала дочь, не страшно ли той и нормально ли она себя чувствует, при слушивалась бы к каждому шороху, а в ответ на высказанные опасения девочки наверняка бы ответила ей, что о них уже тревожатся другие люди и скоро-скоро их спасут.) Неудивительно, что дочь этой мамы может встать до света и отправиться на многочасовую прогулку, о которой речь шла раньше: ни темнота, ни отсутствие людей, ни силы природы не воспринимаются как исключительно враждебные; "быть вместе" не означает "цепляться друг за друга", а любовь и взаимопонимание надежны.
А вот относительно того, как справляться с проблемами, как решать технические задачи, "работает" папина ролевая модель, его отношение к делу:
"Я вспоминаю, как мы с папой шли по лесу со штормовым фонарем в руках, чтобы забрать домой корзины с грибами. Днем вся наша семья собирала грибы. [...] Ночью бывает иначе. Мы с папой несем домой те корзины, которые не смогли унести днем. Тогда должно быть темно. Нам не нужно экономить керосин, мы просто швыряемся деньгами. И папа всегда находит дорогу. Иногда дует ветер и деревья скрипят друг на друга, издавая ужасающие звуки. Папа находит дорогу. Корзины с грибами стоят там, где их оставили, и он говорит: "Черт побери! Смотри, там они и стоят!" Самые красивые грибы лежат сверху. Папа подбирает их по цвету и форме, потому что грибы — это его букеты. Такие же букеты он составляет из рыбы"[19].
Много ли проку от маленькой девочки, когда нужно таскать корзины? Так ли уж необходимо вести ребенка ночью в лес? Но в том-то и дело, что для этого папы дочь — не игрушка, а младший партнер, ситуация вполне рабочая, лишь чуть-чуть игровая, но при этом надежная: "папа всегда находит дорогу". В обоих отрывках есть еще одно важное "сообщение", которое выходит за рамки семейных отношений: с трудностями и опасностями мира можно справиться — терпением, умением, знанием. Более того, в суровой прозе жизни можно находить — или создавать — красоту.
Немногим из нас столь важные уроки были даны самыми главными людьми нашего детства. К счастью, кроме родителей — как бы они ни были хороши или плохи — на пути своего взросления мы встречаем множество других людей. Некоторые из них способны научить нас тому, чему самые близкие не могли — чаще всего потому, что сами не умели. Многим из нас повезло вовремя найти "среду обитания", в которой ум и самостоятельность не считались чем-то вредным и неестественным для женщины. И разговаривая с теми, кто состоялся — по-человечески, по-женски, по самому строгому профессиональному счету, — не устаешь удивляться, сколько из них в свой час были буквально спасены каким-нибудь кружком юных натуралистов, школьным литературным семинаром, не уставшей от жизни учительницей, "умными разговорами" компании старшего брата, уроками верховой езды... Никогда не известно заранее, какими путями приходят к нам люди, встречи с которыми по-настоящему освобождают нас, дают "разрешение на взлет". Но очень важно помнить их с благодарностью и знать, что и на более поздних поворотах дороги они существуют, настоящие учителя. Те, которые уважают способности учениц и при этом сами не стремятся самоутверждаться за их счет — потому что в этом виде самоутверждения не нуждаются.
Один мой старинный знакомый, как раз принадлежащий к редкой породе таких учителей, обронил однажды в разговоре: "По-настоящему умная женщина не бывает обычно ни безумно счастлива, ни отчаянно несчастна, разве что моментами. Как и всякий умный человек, она стремится осознавать, понимать то, что происходит — с нею самой, с другими. В печали это утешает, а в радости убавляет
