Я рванулась к нему, просунула руки сквозь прутья ограды и крепко обхватила его, с такой силой, что его буквально припечатало к ограждению. Моя грудь тесно прижалась к его спине, я уткнулась в черную шерстяную шапочку, зажмурилась и напряглась в ожидании. Если он начнет вырываться, то надолго меня не хватит, и он, конечно, это понимает. Ну, черт побери, может быть, кто-то из толпы догадается прийти мне на помощь? И где же полиция, я с готовностью уступлю место профессионалам! Мне это все не по силам, и о чем я только думала, когда в это ввязалась? Стоя с закрытыми глазами, я невольно вдыхала его запах – отчетливый аромат крема после бритья, точно он только что вышел из ванной. Так пахнет тот, кто полон жизни, кто собрался куда-то по делам, а вовсе не прыгать с моста. И тело у него живое, сильное, мне с трудом удалось сомкнуть руки на его широкой груди. Нет, я ни за что его не выпущу, ни за что.
– Что вы творите? – спросил он, тяжело, прерывисто дыша.
Я оглянулась и посмотрела на людей, столпившихся у входа на мост. Потом на набережную – нет, ни полицейских машин, ни желающих броситься мне на помощь. Ноги у меня дрожали, словно это я собиралась прыгнуть в темную воду Лиффи.
– Не делайте этого, – прошептала я и расплакалась. – Пожалуйста, не надо.
Он попытался обернуться, чтобы посмотреть на меня, но я стояла прямо за ним, и он не мог увидеть мое лицо.
– Вы что… вы плачете?
– Да. – Я шмыгнула носом. – Пожалуйста, не делайте этого.
– Господи. – Он снова попытался оглянуться и посмотреть на меня.
Я расплакалась еще сильнее, не в силах сдержать горькие всхлипы. Плечи ходили ходуном, а руки по- прежнему сжимали его изо всех сил.
– Какого черта? – Он слегка подвинулся и встал вдоль выступа, чтобы иметь возможность повернуть голову и видеть мое лицо.
Наши взгляды встретились.
– Вы… с вами все в порядке? – Он немного смягчился и, похоже, вышел из состояния транса.
– Нет. – Я пыталась успокоиться и перестать плакать. Хотелось вытереть нос, из которого ручьем лило, но я боялась отпускать его.
– Я вас знаю? – Он растерянно всматривался в меня, удивляясь, чего я так из-за него переживаю.
– Нет. – Я снова шмыгнула носом. И обхватила его покрепче. Так крепко мои руки не обвивали никого уже давным-давно, с самого детства, с тех пор как умерла мама.
Он глядел на меня как на сумасшедшую, точно из нас двоих он в здравом уме, а я спятила. Мы стояли почти нос к носу, он пристально изучал меня, как будто выискивал что-то большее, чем видно глазами.
И вдруг наше единение нарушилось. Какая-то сволочь с набережной громко крикнула: «Прыгай!» И он с отчаянной злостью начал выдираться из моих рук.
– Пустите меня, – прохрипел он, яростно пытаясь высвободиться.
– Нет. – Я помотала головой. – Пожалуйста, послушайте… – Я помолчала, выбирая слова. – Все не так, как вы себе представляете.
Я посмотрела вниз, в черную холодную воду, и попыталась увидеть ситуацию его глазами, ощутить то, что ощущал он. Как же все должно быть паршиво, чтобы человек захотел покончить с проблемами таким способом.
Он больше не отпихивал меня и слегка повернулся ко мне.
– Вы не хотите перестать жить, вы хотите, чтобы вас отпустила боль, которая мучает вас беспрерывно, и сейчас тоже. Может быть, никто из близких этого не понимает, но поверьте, я понимаю вас на все сто. – Глаза его наполнились слезами, мне удалось зацепить его. – Но ведь эта мысль, она не постоянно сидит у вас в голове, а приходит и уходит. Это уже вошло в привычку – думать о том, что вы можете покончить со всем одним махом. Но ведь бывает, что вы думаете по-другому. Правда?
Он внимательно смотрел на меня, ловя каждое слово.
– Это лишь мгновение, и больше ничего. Мгновение пройдет. Если вы его преодолеете, то потом вам не захочется расставаться с жизнью. Вы, вероятно, считаете, что всем наплевать или что они как-нибудь
