– Я вас оставлю с ним на какое-то время. – Анджела вышла, так тихо ступая белыми туфлями, что казалось, она парит над полом.
Ну вот, я пришла сюда и совсем не знаю, что теперь делать. Хотела было взять Саймона за руку, но в последний момент удержала себя. Будь он в сознании, может, и не захотел бы, чтобы я к нему прикасалась, вдруг он осуждает меня за то, что случилось. Моя задача была его остановить, а я с ней не справилась. Возможно, он надеялся, что я помогу ему передумать, найду верные слова, а я обманула его ожидания. Я прочистила горло, огляделась вокруг, чтобы убедиться, что никто не слышит, и наклонилась к его левому уху, но не слишком близко, чтобы не напугать.
– Привет, Саймон, – прошептала я.
Посмотрела, как он отреагирует. Никак.
– Меня зовут Кристина Роуз, вы говорили со мной ночью на кухне, ну… когда это все произошло. Надеюсь, вы не против, что я посижу с вами немножко.
Я слегка отодвинулась и постаралась уловить хоть что-нибудь, хоть малейший намек, что ему неприятно мое присутствие. Меньше всего мне бы хотелось причинить ему лишнюю боль. На поверхности все по- прежнему было тихо и спокойно, я поудобнее устроилась на стуле и расслабилась. Я не ждала, что он очнется, не было ничего такого, о чем мне хотелось бы ему сказать, просто хорошо было сидеть вот так, молча, рядом с ним. Хорошо, что я здесь, а не где-нибудь вдали от него, в полном неведении, что с ним происходит.
В девять вечера, когда часы посещения закончились, никто не попросил меня уйти. Понятно, что с пациентами вроде Саймона больничное расписание можно не принимать в расчет. Он в коме, на искусственном жизнеобеспечении, состояние его не улучшается. Я сидела и думала о его и о своей жизни, о том, как наши пути пересеклись и наши судьбы безвозвратно изменились. Прошло всего две недели с тех пор, как Саймон пытался совершить самоубийство, но это событие уже отклонило линию моей жизни, задав ей новое направление. Оставалось только гадать, было ли это простым совпадением или я оказалась в том доме волею судьбы.
– А что ты вообще там делала? – спросил меня Барри.
Растерянный, помятый со сна, он сидел в кровати, близоруко щурясь, но потом надел очки с черными дужками, и его крошечные глазки сделались огромными. Я и тогда не могла ему ответить, и сейчас не могу. Произнести это вслух означает расставить все точки над «i», сразу станет ясно: я нахожу, что пропадаю, почти пропала уже. Такой вот горький парадокс.
Помимо вопроса о том, что я там делала, возникает и еще один: что побудило меня остаться в заброшенном доме один на один с вооруженным мужчиной? Мне нравится помогать людям, но думаю, дело не только в этом. Решать проблемы – мое призвание, так я себя вижу в этой жизни, и соответственно этому поступаю. Если проблему нельзя устранить полностью, то можно попытаться изменить к лучшему хоть что- нибудь, в первую очередь образ действий. Мои взгляды и навыки сформировались благодаря отцу, который вынужден был постоянно решать сложные задачи. Нас у него было трое дочерей, и росли мы без матери. Лишенный, понятное дело, материнского инстинкта, он не мог интуитивно знать, что для нас хорошо, а что плохо, посоветоваться ему было особо не с кем, и потому он задавал нам вопросы, выслушивал ответы и искал решение. Он избрал такой способ, потому что он был наиболее действенным. Отец, на руках у которого остались трое детей – старшей десять лет, младшей четыре года, – пытался защитить нас как умел.
Я открыла собственное агентство по трудоустройству, что и без того звучит достаточно солидно, но предпочитаю думать о себе как об устроительнице в более широком смысле, ведь найти человеку хорошую работу – это, по сути, устроить его судьбу. И если все складывается удачно, то в выигрыше оказываются все: компания получает от сотрудника именно то, что ей нужно, а он, в свою очередь, то, что нужно именно ему, от компании. Ну и я тоже довольна. Иногда это простая арифметика – есть подходящее место и на него подходящий претендент, а иногда, как в случае с Оскаром, я выхожу далеко за пределы своих прямых обязанностей. Люди, с которыми мне приходится общаться, настроены очень по-разному. Одни потеряли прежнюю работу и переживают сильный стресс. Другие просто хотят сменить занятие и тоже, конечно,
