поднялись с болота, словно пылинки, и стали кружиться в лунном свете.
— А теперь что? Ты сидел, я тебе понадобился. И они меня отыскали в Монреале, притащили аж сюда, обеспечили неплохим заработком. И на кой все это?
— Зачем ты это сделал? — спросил Джо.
— Потому что он меня попросил.
— Альберт? — прошептал Джо.
— Кто ж еще?
Джо ненадолго прикрыл глаза. Заставил себя дышать медленно и ровно.
— Он попросил тебя всех нас заложить?
— Ага.
— Он тебе заплатил?
— Ни шиша! Предлагал, но я его паршивых денег в жизни не взял бы. Пошел он на хрен!
— Ты до сих пор на него работаешь?
— Нет.
— Почему ты не скажешь правду, Дион?
Дион вытащил из сапога пружинный нож. Положил на столик между ними. Туда же легли два длинноствольных «тридцать восьмых» и один короткоствольный «тридцать второй». К ним он добавил свинчатку и латунный кастет. Потом вытер руки и показал ладони Джо.
— После того как меня не станет, — произнес он, — поспрашивай в Айборе насчет парня по имени Брюси Блюм. Иногда он болтается где-то на Шестой авеню или рядом. Ходит как псих, разговаривает как псих, а сам понятия не имеет, что был крупной шишкой. Он когда-то работал на Альберта. Всего полгода назад. Дамочки на него вешались, крутил направо и налево. А теперь он шляется тут с чашкой для подаяния, клянчит мелочь, дует в штаны и сам не может завязать свои долбаные шнурки. Знаешь, какую штуку он сделал последней, когда еще был большой шишкой? Подошел ко мне в подпольной забегаловке на Палм-авеню. И говорит: «Альберту нужно с тобой потолковать. А то смотри». Я выбрал «а то» и проломил ему башку. Так что я больше на Альберта не работаю. Это было разовое дельце. Спроси у Брюси Блюма.
Джо отпил мерзкого пойла и ничего не ответил.
— Сам это собираешься сделать или найдешь кого-нибудь еще, кто это сделает?
Джо встретился с ним глазами и сказал:
— Я убью тебя сам.
— Ладно.
— Если убью.
— Я был бы тебе признателен, если б ты насчет этого все-таки определился. Да или нет?
— Мне плевать, за что ты там признателен, Ди.
Наступила очередь Диона замолчать. Топот и контрабас за их спинами стали тише. Все больше машин отъезжало вверх по грязной дороге, ведущей к сигарной фабрике.
— Отца больше нет, — сказал Джо наконец. — Эмма мертва. Твой брат мертв. Мои братья рассеялись по свету. Черт побери, Ди, кроме тебя, я больше никого не знаю. Если я тебя потеряю, кем я тогда буду, на хрен?
Дион глядел на него, слезы катились по его щекам, словно бисерины.
— Значит, ты меня не из-за денег сдал, — сказал Джо. — Тогда почему?
— Нас бы всех из-за тебя убили, — произнес Дион наконец, сильно втягивая воздух ртом. — Эта девчонка… ты был просто не в себе. Даже в тот день, в банке. Ты нас мог завести туда, откуда мы никогда бы не выкарабкались. И погибнуть должен был не кто-нибудь, а мой брат, он же у меня туго соображал, Джо. Он был не как мы. И я решил, я решил… — Он еще несколько раз втянул и выпустил воздух. — Я решил, что на годик уберу нас всех со сцены. Такой был уговор. Альберт знал одного судью. Нам всем светил только год, вот почему мы так и не вытащили пушки, когда обделывали то дельце. Один год. Хватило бы, чтобы Альбертова девчонка тебя позабыла. А может, ты ее тоже бы успел забыть.
