Ночь – мой дом

— Это все, чего ты когда-нибудь хотела, — поправил он. — Ну а теперь у тебя это есть. Всего хорошего, Эмма.

Она стиснула зубы, отказываясь попрощаться, словно тем самым она сохраняла какую-то власть над ним.

Такая упрямая, злобная гордость встречается у очень старых мулов и у очень избалованных детей.

— Всего хорошего, — повторил он и зашагал прочь, не оглядываясь, не чувствуя ни малейших уколов сожаления или раскаяния. Потому что все было сказано.

В мастерской ему деликатно и с величайшей осторожностью сообщили, что часам понадобится совершить путешествие в Швейцарию.

Джо подписал разрешение на вывоз и заявку на ремонт. Взял квитанцию, составленную часовщиком с мельчайшими подробностями. Положил ее в карман и вышел из мастерской.

Он стоял на старой улице Старого города и поначалу не мог решить, куда же ему теперь пойти.

Глава двадцать восьмая Может быть, уже поздно

Все парни, работавшие на ферме, любили бейсбол, но у некоторых поклонение ему доходило до религиозного. Перед наступлением поры сбора урожая Джо заметил, что кое-кто залепил себе кончики пальцев медицинской клейкой лентой.

— Где они раздобыли ленту? — спросил он у Сигги.

— Да у нас ее целые коробки, приятель, — ответил Сигги. — Еще при Мачадо нам как-то раз прислали докторскую палатку вместе с какими-то газетными писаками. Чтобы всем показать, как Мачадо любит своих крестьян. Скоро писаки уехали, а за ними и доктора. Потом к нам явились и забрали все докторское оборудование, но мы заначили картонку этой ленты для парней.

— Зачем?

— Вы когда-нибудь сушили табак, позвольте спросить?

— Нет.

— Если я вам покажу «зачем», вы перестанете задавать дурацкие вопросы?

— Наверное, нет, — ответил Джо.

Стебли табачных растений вымахали уже выше мужского среднего роста, а их листья были длинней руки Джо. Он больше не разрешал Томасу бегать по табачным делянкам, опасаясь, как бы тот не заблудился там. Сборщики — в основном мальчики постарше — как-то утром пришли и обобрали листья с самых созревших растений. Эти листья сложили на деревянные салазки, которые затем отцепили от мулов и прицепили к тракторам. Трактора ехали к сушильному сараю на западном крае плантации: эту задачу поручали самым младшим из мальчишек. Однажды утром Джо вышел на крыльцо главного дома и увидел, как парень лет шести, не больше, едет мимо него на тракторе, волоча за собой на салазках целую груду листьев. Мальчишка широко улыбнулся Джо, помахал ему рукой и проследовал дальше.

Возле сушильного сарая листья сваливали с санок и раскладывали на шнуровальных скамьях в тени деревьев. К скамьям крепились специальные желоба. Шнуровальщики и крепильщики (все — парни- бейсболисты с клейкой лентой на пальцах) клали в желоб прут и начинали бечевкой привязывать к нему листья, пока их гирлянда не занимала весь прут, от одного конца до другого. Они занимались этим с шести утра до восьми вечера; в эти недели в бейсбол они не играли. Бечевку следовало натягивать очень туго, нажимая при этом на прут, так что от бечевки нередко появлялись волдыри на пальцах и ладонях. Вот зачем медицинская лента, пояснил Сигги.

— А когда мы это сделаем, patron, мы развешиваем низки в сарае, от одного