«Люди, обладающие авторитетом», такие как Ронда, высокомерно дают понять, что с ними нельзя спорить. Они утверждают, что действуют в наших интересах, но если мы им сопротивляемся, то это для них служит доказательством того, насколько мы упрямые, малоинформированные или неуверенные в себе люди. Экспертами могут быть только они, даже когда дело касается глубочайших знаний собственного Я, и нам не позволено сомневаться в их советах или толкованиях ситуации.
Опасные секреты
Во многих семьях скрывают «стыдные» секреты издевательств над ребенком, наличие алкоголизма, психических заболеваний или случаев самоубийств, о них по молчаливому согласию предпочитают умалчивать и никогда не обсуждать. Но если какой-нибудь член семьи нарушает заведенный порядок и перестает хранить секреты и отрицать факты, к нему приклеивают ярлык ненормального или разрушителя семьи только за то, что он осмелился обсуждать запрещенные темы. Я часто наблюдала этот тип поведения, когда специализировалась на работе со взрослыми, подвергшимися в детстве физическому и/или сексуальному надругательству. По мере того как мои пациенты выздоравливали, им хотелось (или было необходимо) обсудить свои переживания, однако некоторые семьи жестко сопротивлялись тому, чтобы они нарушали молчание.
Аксиомой является тот факт, что чем хуже обстановка в семье, тем сильнее члены семьи сопротивляются возвращению к нормальной жизни. В адрес осмелившегося нарушить запрет звучат угрозы изгнания, наказания, возмездия и общего презрения, которые могут сокрушить решимость человека, а его смелые попытки выздороветь клеймятся как эгоистичные, ненужные и вредные.
Роберта, 30-летняя служащая телемаркетинговой компании, до сих пор страдает от повреждений шеи и костей, которые в детстве ей нанес отец. Мы познакомились в больнице, где я работала и куда она была направлена с диагнозом «депрессия». С самого начала она рассказала, что больше не может скрывать царящей в семье жестокости.
Когда Роберта стала разбираться в событиях своего детства, она обратилась за подтверждением к матери, но вместо понимания, на которое надеялась, встретила обвинения в неполноценности.
Мать Роберты нашла воспоминания дочери настолько опасными, что сочла необходимым не только все отрицать, но и настаивать, чтобы дочь сама отвергла их; мать угрожала разорвать все отношения, если Роберта не прекратит огорчать семью. Стремление к выздоровлению — такое, например, как совершенно нормальные попытки Роберты раскрыть и обсудить все, что с ней происходило, — часто выдается остальными членами семьи за вымысел, преувеличение и больное воображение, приобретая при этом чуть ли не зловещий оттенок. Может наступить момент, когда нам отчаянно хочется раскрыть правду о том, что с нами случилось, это требует решительности, подготовки и поддержки, чтобы отразить обвинения в неполноценности, которые идут рука об руку с постоянными издевательствами и серьезными проблемами в семье.
Обвинения в неполноценности нацелены на ту область нашего сознания, которую трудно защитить. Нам легче справиться с критикой своих навыков и поступков, потому что мы окружены надежной внешней оценкой наших действий. Но если шантажист утверждает, что мы психически ущербны, то можем принять его мнение за рациональную обратную связь, поскольку знаем, что не всегда объективны в отношении самих
