ними сталкиваться.
– Что в этом случае надо делать? – спросил он.
– Ничего. Надо лишь держаться ближе к американскому десанту. Своих они травить не будут.
– А те люди с островов?
В начинающемся рассвете видно было, как глянул на него Тан, но на вопрос не ответил. Однако его молчание само по себе было красноречивым. Если американцы применят отравляющее вещество, болотные жители обречены.
– «Береты» сидят в засаде и ждут нас, как нам в этом случае выйти с болота?
Тан закивал головой.
– Да-да, надо будет быть очень осторожными. Нгуен проведет вплотную к ним. А там уже сами решайте, стоит ли ввязываться в бой… Морские пехотинцы – не жандармы… Если надо, Нгуен предлагает завести вас прямо с тыла к любой засаде. Они тоже должны по группам рассредоточиться, чтобы обзор был. Если все в одном месте соберутся, то и засада бесполезной будет. А так их можно по частям снимать.
– Сколько американцев может быть на трех вертолетах?
– По взводу на каждом, – сказал Тан. – Так всегда. Около тридцати человек. Вместе с сержантами и офицерами всего около сотни. Но где-нибудь, скорее всего, в стороне пролетели еще два вертолета. Или они перекрыли нам пути отхода. Обычно «береты» проводят все операции целой ротой. В пять вертолетов. Будем атаковать?
Игорь усмехнулся. Разгораются аппетиты у маленького вьетнамского капитана. В раж входит.
– Посмотрим… – уклончиво ответил Игорь. – Как обстоятельства сложатся. Нам бы во времени уложиться.
Боевой пыл уже и в нем самом загорался тихой свечкой. Но тихая свечка потом, как правило, поджигает бересту. А береста уже все остальное, что начинает пылать. В дополнение – только от одного того, что рассказал Тан, уже захотелось устроить еще одну беззвучную маленькую войну. Точно такую же, как на пересечении трех троп. Только за эти деревни, которые готовы согласиться на жертвы, лишь бы помочь русским диверсантам. За применение американцами – не возможное, а частое уже применение «Orange» – против не способных противостоять ему болотных жителей.
С одной стороны, не такие микробитвы были основным заданием группы. Любое столкновение может нести в себе элемент случайности, а случайность вполне может сорвать тщательно спланированную и подготовленную операцию. И случайностей следовало тщательно избегать. Но с другой стороны, если они просто обойдут американцев втихомолку, сбоку, нет еще никакой гарантии, что кто-то не увидит их, что кто-то не доложит американскому командованию, что здесь русские, и тогда начнется настоящая охота, противостоять которой силами небольшой по численности отдельной мобильной группы просто нереально.
Если есть возможность, то лучше не оставлять после себя свидетелей…
Этот человек уже пытался когда-то воздействовать на судьбу Игоря. Сильно пытался, применяя все свои немалые связи, используя откровенную ложь и устраивая покушения и провокации. Пытался, но не сумел. Руки оказались коротковаты, но он простить не смог своего поражения. И теперь, увидев его здесь – старика уже, с обвислым, словно сопля, кончиком длинного носа, и от этого еще более гадкого, еще более слюнявого, Игорь вполне смог поверить, что вся нынешняя заварушка устроена специально против него, против него лично…
Когда-то давно очень хотелось старшему лейтенанту Согрину от души приложиться кулаком по брезгливо скривленным губам этого человека. Именно его брезгливый вид вызывал брезгливость по отношению к нему самому. И очень раздражали немигающие глаза – ледяные, ничего не выражающие, но желающие властвовать – глаза, смотрящие сквозь очень толстые линзы.
Как же он появился здесь? Может, просто случай? Хотя это уже слишком – случайный случай случайно случился. Не бывает таких случайностей. Из морга пропадает тело Шурика Кордебалета, и здесь же, в морге объявляется этот мерзкий очкарик. Лисовский… Тогда он назывался майор Лисовский. Майор КГБ Лисовский. Кажется, Борис Аркадьевич. И вот – что это, совпадение? – только совсем недавно, вспоминая Шурика Кордебалета и первую их совместную операцию – Вьетнам, вспоминал Игорь и этого мерзкого человека. Да и как не вспомнить его, если вся операция так тесно с его личностью связана.
А сейчас с ним кто? Кто этот, в северном, неуместном для города костюме?
Вышедшие из морга остановились. Человек с Севера встал лицом к машине Игоря, Лисовский спиной. Северный человек смотрел в никуда – не определишь направление взгляда через щелки полузакрытых глаз. Но Игорю показалось, что тот рассматривает именно его.
Но нет. Он никогда не видел этого человека. Никогда с ним не встречался. Он запомнил бы его. Слишком необычная внешность.
Но может ведь быть и так, что и Лисовский, и этот чукча, или эвенк, или еще кто-то, может же быть, что они оба связаны каким-то образом с Шуриком, с исчезновением тела из морга.
Может быть все!
Подъехала «Волга». Внешне похожая на ту, поджидавшую Игоря под Бакалом. И номера близкие, серийные. Неужели?…
Лисовский открыл дверцу и уважительно посадил северного человека на заднее сиденье. Сам сел на переднее, рядом с водителем. Это в советские времена начальники обычно старались сесть впереди. Так их лучше было видно посторонним – авторитет поддерживали. Сейчас стали приравниваться по удобствам к западным стандартам. Сзади удобнее, простора больше, значит, лучше садиться сзади.
Машина отъехала. Игорь подождал, создал дистанцию и двинулся за ними. Он сначала даже и не собирался устраивать слежку, но сейчас вдруг начал ее, будто что-то подтолкнуло его к действию.
По Свердловскому проспекту, где движение в это время суток очень интенсивное, подолгу простаивая на светофорах, машины спустились до Дворца спорта, с дорожного кольца завернули направо, на улицу Труда. «Волга» встала прямо у широкого крыльца гостиницы «Малахит». Игорь не подъехал так близко, хорошо, что рядом стоянка большая и есть где остановиться.
Человек в северной одежде вышел не сразу. Видимо, они еще разговаривали в салоне. «Волга» развернулась и отъехала. Игорю показалось, что он сумеет потом найти эту «Волгу». Он знает, куда она сейчас поехала. Потому он вышел из своей машины, включил сигнализацию и прошел в холл гостиницы. Но северного человека там уже не было. Он, должно быть, поднялся на лифте в номер. Искать его по всем этажам – смешно. Спрашивать у администратора рискованно. Поэтому пришлось отложить возникший было резкий, но вполне отвечающий духу спецназа план. Игорь хотел просто захватить заложника. Если этот северный человек имеет какое-то отношение к смерти Кордебалета, то, казалось, проще всего «выколотить» из него информацию.
Игорь вернулся в машину, быстро развернулся и по небольшим улицам проехал в сторону здания ФСБ. Точно. «Волга» стояла там, на стоянке.
Действовать хотелось конкретно и целенаправленно. И притом – силовыми методами. Сотрудники Конторы не привыкли, чтобы такие методы применяли к ним. А если не привыкли, следовательно, они не готовы. Но причастность Конторы к делу теперь прослеживается прямая. Что они делали там, в морге? Уж кто- кто, а они-то должны знать – куда исчезло тело Кордебалета. Если бы это было просто вежливое откланивание и попытка затереть следы, то поехал бы какой- нибудь лейтенантик, а никак не Лисовский. В каком, интересно, Лисовский сейчас звании? Уж никак не ниже полковника. В генералы едва ли вышел. Для такого города не много, должно быть, предусмотрено генеральских должностей.
Ладно. Теперь в морг. Едва ли там остались еще работники Конторы. И ментам пора уехать.
Он подъехал снова к моргу городской больницы. Милицейские машины оставались на месте. Долго же они копаются.
Игорь решительно вышел из машины…
Глава 11
В помещении собралось много народу. Лица печальные или усердно желающие казаться такими, у кого-то откровенно равнодушные, некоторые неприкрыто зевают, а двое рассказывают друг другу анекдоты про покойников. У кого какие здесь дела… Игорь сразу заметил, что стоят группами и не общаются между собой. Это посторонние. Здесь же вышагивают два молодых милицейских сержанта. Водители с машин – это прочитывалось легко. И что им там не сидится, ощущений, что ли, особых ждут. Или носы проверяют на нечувствительность.
За небольшим письменным столиком никого не оказалось. Пришлось подождать – что ему, вообще-то, и надо было, чтобы послушать разговоры, – около пяти минут, пока из внутренней двери не показалась и не прокосолапила к своему рабочему месту неестественной ширины средних лет санитарка.
Вопрос к санитарке-баобабу был простейший. Умерла старуха-соседка. От старости. Дома лежала уже больше года. С ложечки ее кормили. Ой, кто ее знает, сколько старухе, очень старая. С дочерью вдвоем они жили. Дочь-то вот и просила по-соседски помочь. У них в городе родственников нет. Телеграммы разослала, кому смогла позвонить, позвонила. Родня вся в основном в Сибири, по деревням живет. Детей у бабки восемь штук. Пока все соберутся… Вскрытие не производили. Если дома оставлять до приезда детей, то сами понимаете, что с телом будет. Сейчас весна, а топят, как на полюсе живем. Зимой так не топили. Можно ли устроить сюда? Хорошо. Обязательно со свидетельством. И еще… С кем тут поговорить можно, чтобы старушку… ну… как полагается… Обмыли, одели, что там еще нужно… И сколько стоит? А… Понятно… Ладно, заплатим… Куда пройти? Хорошо, подожду…
И стал вышагивать между другими ожидающими.
Об утреннем происшествии никто не говорил. Даже два ментовских сержанта, к сожалению, обсуждали вопрос ожидаемой зарплаты и домашние, связанные с этим, скандалы. Опять никакой информации.
Вышел небольшого роста чрезвычайно неприятный тип с глазами, почти приросшими к переносице. Санитарка-баобаб кивком головы показала Игорю – вот этот. Игорь пошептался с мужичком, узнал цены, попросил постараться.
– Обработаем по первое число! – И дыхнул застарелым перегаром. – Будь спок…
Теперь, после разговора с главным покойницким специалистом, он мог подойти уже к санитарке почти обоснованно. Довольно долго разговаривал с местным кадром, мог тот и сболтнуть что-то.
– А что, говорят, у вас сегодня покойник пропал? – и зажег усилием воли в глазах любопытство обывателя.
Санитарка всей своей широкой сущностью рвалась на подобную беседу.
– Ой, и не говорите… Что сейчас делается-то… Даже мертвым покоя не дают… Сидел дежурный санитар, вдруг потерял, говорит, сознание. Ничего, говорит, не пил, только врет… Врет… Он от рождения, хи-хи, пьяный… Пить раньше, чем ходить, научился… Его уж выгонять сколько раз собирались… И раньше выгоняли, да только сюда не очень-то желающих найдешь… Назад брали… Но теперь-то точно – выгонят… Может, даже на целый месяц… Потом сами и позовут…
– И опять покойники пропадать начнут?
– Все может быть… Вот… Сидел и потерял вдруг сознание… Говорит, сзади ударили чем-то… А дверь закрыта была… Сам, говорит, закрывал и проверял… Только кто же тогда его ударил? Покойник какой-то завалялся буйный… А?…
– А милиция что?
– Милиция все окна проверила… Да что тут, в самом-то деле, проверять, на каждом окне решетки. Только в крематорий дверь была почему-то открыта –
