себя смущенным и униженным и избегать обсуждения нелицеприятных подробностей своей повседневной жизни. События обсуждаются на неком полутеоретическом плане, так чтобы никогда не касаться фактического положения дел.
Например, алкоголик Питер кажется вполне готовым обсуждать свою личную жизнь, говорить о сексе, о своих запоях и так далее. На первый взгляд, он выглядит очень невозмутимым и искренним. Однако когда слушаешь его, постоянно создается впечатление, что ты никогда не можешь понять, что же с ним произошло на самом деле. Никогда невозможно понять, пил ли он. А если пил, то сколько? Может быть, его вырвало? Может быть, он упал? Как долго он пил? Каковы подробности его последнего запоя? Питеру очень тяжело вдаваться в детали. Если на него надавить, он краснеет и начинает злиться, нападая на спрашивающего: «Ты чего ко мне пристаешь?», «Зачем тебе нужны эти жуткие подробности?», «Это мое личное дело, а не твое», «Пожалуй, лучше не говорить об этом». Ему крайне неловко обсуждать подобные события, он находит их слишком болезненными, а потому обходит все острые углы, в то же время пытаясь создать впечатление, что он ничего не скрывает. Не рассказывая о подробностях своей жизни, он создает о себе ошибочное представление и, кроме того, отдаляет себя от других людей, которые предпочитают не проявлять серьезного и глубокого участия к его ситуации. Разговаривая с Питером, очень важно вынудить его сообщать о деталях, о конкретных транзакциях, о реальных событиях его повседневной жизни.
Однажды Питер пожаловался, что в последнее время ему наскучили отношения с женой, и из-за этой скуки он почти все время думает о выпивке.
«Теперь все уже не так, как прежде; все превратилось просто в рутину, из которой нам не выбраться. Мы больше не радуемся жизни».
В этот момент другие члены группы начали предлагать ему различные варианты активного отдыха, к примеру: «Почему бы вам не сходить на футбольный матч?» (или поехать в путешествие, или поиграть в «Скрэббл»), Однако у меня сложилось впечатление, что Питер так и не объяснил, отчего он испытывает скуку. Я не чувствовал, что понимаю, о чем он говорит, поэтому я продолжил свои расспросы.
Ш.: Я все же не вполне понимаю, о чем ты говоришь. Чем сегодняшнее положение вещей отличается то того, что было раньше? Вы что, никуда не выбираетесь вместе? Не ходите на танцы? Не ездите за город?
Питер: Нет, это здесь ни при чем. Просто когда мы вместе, мы больше не радуемся.
Ш.: Что ты под этим понимаешь?
Питер: Ну, вы же знаете, наши отношения...
При слове «отношения» меня осенило.
Ш.: Ты имеешь в виду сексуальные отношения?
Питер: Ну да, что же еще?
Ш.: Ясно, а то я сразу не понял, что ты об этом. Так, и что по поводу сексуальных отношений? Вы что, не занимаетесь сексом так часто, как раньше, или это больше не доставляет такого удовольствия?
Питер: Ну, это вы уже о слишком личном.
Ш.: Конечно, я о личном. Как же еще можно выяснить, о чем ты говоришь. Может быть, ты объяснишь?
Питер: Нет, пожалуй, я лучше не буду говорить об этом; я не говорю с другими о своей сексуальной жизни.
Ш.: Я думаю, тебе придется рассказать об этом. Иначе мы вообще не поймем, о чем ты говоришь, и будем только ходить вокруг да около. Что ты об этом думаешь?
Питер: Ну, хорошо, секс стал скучным. Он уже не приносит тех ощущений, что раньше.
Ш.: Что ты имеешь в виду под этим?
Питер: (краснея) Ну, понимаете... у меня проблема... с тем, чтобы кончить.
Ш.: Так вот что ты имеешь в виду. Неудивительно, что ты расстроен. Знаешь, очень интересно, как
