– А какой маневр в сгоревшей машине? Подойдут и расстреляют~ Или из «подствольника» шарахнут. Этой машине не привыкать.
– Да, но там у меня обзор будет. Большая часть все равно поедет через «зеленку». Несмотря на то что на минное поле выйдут. Минное поле не может по всей долине тянуться. Пару человек потеряют, сделают щупы и пройдут. И снова в «зеленку» двинутся, потому что на дороге меня искать смысла не увидят. В крайнем случае пустят на дорогу пару человек. Под мой автомат. Этих я сниму.
– Но остальные тут же двинутся сюда. И опять никакого маневра.
– Другого варианта я все равно не вижу.
– Есть вариант!
– Выкладывай.
– Выдвигаться в сторону Кадимагомеда, – заявил Ризван. – Тебе остается только мне довериться. Иначе и сам погибнешь, и пленных не выручишь. Я с Кадимагомедом договорюсь. Пленных твоих отпустим, тебя отпустим. Я к своим возвращаюсь. Асланбек доходит до засады, ему говорят, что никого не было. И все. Мы с эмиром не встречаемся, а я уже в селе спрячусь. И тебя спрячу, чтобы следов здесь не было.
– То есть ты мне предлагаешь добровольно сдаться в плен.
– У тебя нет другого выхода. И у меня другого выхода нет.
В это время где-то за поворотом ущелья грохнул взрыв, и гулкое эхо прокатилось мимо нас.
– Асланбек не простит этого твоему брату, – сказал я.
– Авдорхан скажет, что здесь раньше стоял пост федералов. Здесь в самом деле стоял пост федералов. Давно, года четыре назад. Мы же не ходим по «зеленке». Потому и не знаем, что федералы все там заминировали.
– Нормальный ход, – согласился я. – Хорошо, если сам Асланбек взорвался!
– Он сам вперед не полезет, – вздохнул Ризван с сожалением. – Так что скажешь на мое предложение?
– Я бы и согласился, только меня смущает здесь одно обстоятельство~
– Выкладывай.
– Какие у тебя есть предположения, почему твой брат не согласился на простой обмен, как я того хотел?
– Откуда я могу знать. Но у него есть, думаю, веские причины так поступить.
– Я вижу сам эти причины. Он расстрелял пленников и потому не смог совершить обмен. – Я сказал это с угрозой, и Ризван понял, к кому эта угроза относится.
Пленник задумался, но ненадолго.
– У меня есть более правдоподобная версия.
– Я слушаю тебя очень внимательно.
– У моего старшего брата есть одна характерная черта, которая его не красит. Он больше всего на свете, больше, чем брата, больше, чем жену, больше, чем детей, любит деньги.
– Мне это ни о чем не говорит.
– Самому отдать в руки Асланбека не только меня, но и деньги, которые я обещал ему разделить, если он поможет мне выбраться за границу, – это было выше его сил. Он наверняка сказал эмиру, что пленников расстрелял и потому обмен невозможен. Я так предполагаю. Это наиболее похожий на действительность вариант. Здесь остается надежда, что обмен состоится помимо Асланбека. А если бы он при Асланбеке совершил обмен, то все пропало бы. Авдорхан побоялся бы открыто против эмира выступить. Слишком большие силы у того за спиной, слишком большой авторитет имеет Билимханов среди непримиримых боевиков, чтобы его можно было просто так вот убрать с дороги. Перехитрить, обмануть – это дело другое. Пусть потом чешет затылок до тех пор, пока голова на плечах держится, а держаться ей все равно уже недолго. На него идет большая охота.
Признаться, передо мной стояла сложная дилемма, но мозг мой словно бы отказался от поисков решения. Я вдруг вспомнил, что все еще являюсь младшим сержантом спецназа ГРУ и, следовательно, могу смело относить себя к тем охотникам, что идут по следу Асланбека Билимханова. Глупо, конечно, убегающему и прячущемуся человеку думать о том, чтобы захватить своего преследователя. Я сам понимал, насколько это глупо. Слишком неравны силы. Тем не менее возникнувшая в голове мысль не желала уходить.
Но следовало что-то срочно решать, потому что после взрыва мины боевики Билимханова могут выйти на дорогу, и тогда мы будем на виду.
– У меня есть другой вариант, – сказал я, решившись. – Пойдем.
– Что ты надумал?
– Ты вызовешь мне на переговоры Кадимагомеда. Я поговорю с ним. А там решим, что делать. Если Кадимагомед в самом деле такой, как ты рассказываешь, он не будет юлить и обманывать. Я ему поверю.
– А мне ты не веришь?
– А что толку верить тебе или не верить, если ты сам ничего не знаешь.
Мы не стали переходить дорогу и прямо по берегу ручья, держась как можно ближе к краю «зеленки», двинулись в сторону устроенных засад. Причем я умело обвел Ризвана через свои «сельхознасаждения», не показав их. Мало ли~ В нашей неспокойной жизни все может сгодиться в будущем. Да и преследователям мои труды могут сгодиться. Хотя, если в джамаате у Билимханова опытные бойцы, они успеют среагировать на звук высвобождаемой чеки и отпрыгнуть в сторону. Для опытных бойцов «картошку» следует готовить особо, стачивать замедлитель, чтобы взрыв произошел в сам момент высвобождения чеки. Тогда уже никакая реакция не спасет.
При том темпе, который я задал, Ризвану идти было трудно. Слишком короткий шаг допускала веревка, спутывающая ноги. А за спиной у нас начали развиваться какие-то события. Признаться, я не сразу понял, что это за события. Но шум поднялся отменный, и эхо загуляло по всему ущелью различными отголосками угрожающего звука.
– Что это такое? – не понял Ризван. – Федералы?
Он сказал это и сам испугался, что дал мне подсказку. Ведь если за спиной у нас джамаат Билимханова нарвался на федералов, то путь его в сторону Кадимагомеда, естественно, пресекается. Но это было не утверждение. Это был вопрос, на который сам Ризван Дидигов ответить не мог, и я ответил не сразу. Но все же сказался опыт участия в боевых действиях. И, несмотря на то что эхо мешало разобрать звуки правильно, я разобрался с ними.
– Чуть-чуть смешнее. Смешно было бы нам с тобой от федералов убегать, но там еще смешнее дело обстоит.
– Что там?
– Твой брат напугал Асланбека.
– Не понял.
– У Асланбека или вообще нет минера, или минер малоопытный. Хотя, может быть, они просто решили время не тратить на поиск проходов, тем более что это мало что даст.
– По-человечески объяснить можешь?
– По-человечески пора было бы самому все понять. Делать проход в минном поле смысла нет. Они сделают проход, а мы с тобой, это минное поле зная, отлежимся где-то в стороне. Они всю полосу «зеленки» не охватят и двинутся по проходу мимо нас. И нас, таким образом, выпустят. Асланбек решил поступить правильно.
Я еще минуту послушал и определил, из каких видов оружия стреляют.
– У Билимханова два пулемета, два гранатомета «РПГ-7», а уж сколько автоматов, то этого я сосчитать не могу~
– И что?
– Они расстреливают минное поле и кусты. Видимо, вышли за ручей и начали «чесать» всю полосу «зеленки»~ Кажется, три или четыре мины взорвались. В разных местах. И все остальные места простреляны.
– Зачем?
– Если мы там лежим, это на нас страху нагонит и заставит побежать. Как только побежим, они стрелять прекратят, чтобы нас не задеть. Если мы там не лежим, это тем более нагонит на нас страху и, опять же, заставит побежать в сторону засады. Все правильно. «Загонщики» свою работу знают и гонят «дичь» на охотников. «Загонщики» всегда сильно шумят. Работа у них такая шумная.
Но пока шумная работа не заставила нас бежать. Мы как шли быстрым шагом, стараясь создать временн
– Если здесь направо свернуть, – подсказал я, – как раз на место боя можно выйти. Запоминай, где тела забирать будете.
Это была моя маленькая хитрость. Я таким образом расслаблял Ризвана, уже откровенно говоря, что он скоро будет свободен. Вроде бы и не обещал конкретно, и вроде бы дал понять, что вопрос решен. Он должен понять эту фразу так, как ему хочется понимать. Каждый человек старается понять двусмысленность в свою пользу, и это естественный процесс. И я сразу заметил, как оживился Ризван, как стал более бодрым его шаг.
Но идти нам оставалось совсем немного. Я издали заметил след протектора машины, смявший траву на откосе дороги. Кадимагомед не пожелал, конечно же, оставлять свой «уазик» как опознавательный знак для меня, а выбрал место и перегнал машину через ручей, чтобы спрятать ее в «зеленке». Значит, первые посты должны были вот-вот заметить нас, если еще не заметили.
– Присядем, – не приказал, а словно бы предложил я и вытащил гранату.
Ризван сел. Ему, конечно, по-прежнему связанному, даже садиться было неудобно. Но ходить со связанными ногами, семеня, когда под ногами камни, причем не всегда мелкие, трудно, и ноги устали.
– А теперь кричи.
– Что кричать? – Он понял сразу, что мы подошли к месту вплотную.
– Зови Кадимагомеда. И еще запомни. Все переговоры ведутся только на государственном языке страны, где они проходят. Уловил?
– Не понял.
– Говорите между собой только по-русски. Сразу предупреди Кадимагомеда. Если перейдете на чеченский, разговор прекратится.
Ризван зло стрельнул в меня взглядом. Он, должно быть, надеялся на это свое преимущество. Взгляд его мне не понравился. Это уже значит, что он не собирался придерживаться договоренностей. Но я свои меры принять готов всегда. И если раньше думал обойтись ножом, то теперь выбрал более устрашающий вариант, сорвал с гранаты кольцо и зажал чеку пальцами. Ризван мои действия заметил.
