В 1988 году, когда эта книга впервые была опубликована, ученые не были подготовлены к восприятию знаний о возможности функционирующего мышления у новорожденного младенца. В то же время родители, испытывающие счастье от тесного взаимодействия с собственным ребенком, были открыты этой идее. Это различие мнений между профессионалами и родителями до сих пор сохраняется, несмотря на то, что в последнее десятилетие исследования детей и их способностей и в психологии, и в медицине стали более известными. Расширившийся банк данных о пренатальном и перинатальном периодах сейчас оказывает все большую поддержку открывшимся неожиданным способностям детей, которые проявляются как в матке, так и при их рождении. Тем не менее эта книга, где приводятся ссылки на документы, подтверждающие высокую подготовленность памяти новорожденных и отражающие широкий диапазон сознания детей, по- прежнему остается уникальной, хотя и полемичной. Великолепная память и психические способности, описанные здесь, раздвигают ограничительные рамки современных научных исследований, требуя широкого изменения парадигмы человеческой природы и сознания.
Оглядываясь назад на десятилетие дискуссий и открытий, касающихся жизни новорожденных, я хотел бы особенно выделить три важных области, в которых сохраняется скептицизм, несмотря на возрастающее число доказательств: скептицизм относительно человеческой памяти вообще, особенно ранней памяти; скептицизм относительно болевой чувствительности детей и медицинские неудачи, подчеркивающие ее значение; и скептицизм относительно жизненной силы изменений ранних взаимоотношений родителей и детей и бондинга.
Память, сопровождающая нас в повседневной жизни и изумительно функционирующая при решении любых практических вопросов, может даже
раздражать и озадачивать отдельных ученых, которые стараются понять ее тайны. Память является упрямым человеческим инструментом, однако она не абсолютный автомат. В течение последнего десятилетия некоторые из этих фактов сурово критиковались, подвергались сомнениям и эмоциональному суду, широко обсуждались в средствах массовой информации и привели к большому конфузу и разочарованию. Можно ли полностью доверять какой-либо человеческой памяти и, в частности, глубоко погруженной памяти рождения и детства?
Бурные дебаты между истцами и ответчиками, между специалистами, защищающими противоположные стороны, столкновения клиницистов и исследователей в научных ассоциациях увеличили число аргументов в пользу основных принципов, отмеченных выше. Маятник стал раскачиваться между крайними позициями: с одной стороны, воспоминания священны и по определению истинны и, с другой стороны, воспоминания — даже несколько больше, чем фантазии, и им нельзя доверять. Сегодня профессионалы должны быть готовы к допущению, что хотя за воспоминания нельзя поручиться, все же они могут быть достаточно точными. Психотерапевты, хотя они и не детективы или адвокаты, узнали, что наличие памяти лежит в основе тревожности, и поняли, что они обязаны помочь клиентам найти различие между фантазией и действительностью.
Когда личные воспоминания выносятся на суд, они могут быть энергично оспорены и встречены скорее критически, чем уважительно. Обвинения в плохом обращении вплоть до попытки убийства, выдвинутые детьми, основанные исключительно на их памяти при отсутствии возможности проверить это другими способами, являются проблемами, которые суды не способны решить. Очень молодые свидетели представляют особенную трудность для судов. Непроверенные воспоминания детей уязвимы и могут быть искажены взрослыми исследователями (включая сочувствующих, но неосторожных адвокатов). Они могут включать в себя фантазии, созданные с помощью самих же исследователей. Порой дети склонны сочинять такие истории, что у вас глаза полезут из орбит! Однако эта возможность не должна быть поводом для того, чтобы не слушать детей. Насилие против детей — это отвратительная реальность, которую взрослые часто скрывают или не принимают, чтобы защитить свои собственные интересы. Поэтому детей нужно слушать, но с большим опытом и пониманием, чем в недавние годы.
Появилась новая оценка специальных характеристик воспоминаний, основанных на травмирующих событиях. Эти воспоминания могут быть надолго запрятаны (подавлены) до момента извлечения,
