вещь, которая так и не устроилась: мы.
Постепенно я начинаю смиряться с мыслью, что нам не быть вместе. Что мы просто не можем быть вместе. Особенно много я думаю об этом последние два дня. Кажется, мы действительно вышли на новый уровень отношений. Разумеется, время от времени между нами все равно возникает неловкость, но мы вполне в состоянии с этим справиться. Сейчас еще только октябрь, а Уилл будет моим учителем до июня, то есть еще восемь долгих месяцев! Я ложусь, закрываю глаза и принимаю важное решение: отныне Уилл для меня не самый главный человек на свете. Сначала – мама, потом – Кел, а потом – жизнь.
Наконец-то! Теперь я свободна от него!
– Эдди, захватишь мне шоколадного молока, а то я забыл? Ну пожалуйста, – просит Гевин, умоляюще глядя на нее щенячьим взглядом.
Эдди демонстративно закатывает глаза и встает. Как только она отходит от столика, Гевин поворачивается к нам и быстро шепчет:
– Завтра вечером, в шесть, в «Гетти»! Захватите розовые шарики! Потом все едем на слэм!
– Гевин, ты с ума сошел?! Это не смешно, она обидится! – возмущенно шепчу я.
– Поверь мне, я знаю, что делаю!
– Вот, с тебя пятьдесят центов, – произносит Эдди, ставя перед ним стакан с молоком.
– С меня мое сердце, – парирует Гевин.
Ну, такому олуху, как ты, лучше отрастить парочку запасных, – не остается в долгу Эдди, давая ему шуточный подзатыльник и тут же целуя в щеку.
С неохотой я все-таки являюсь в «Гетти» в назначенное время с розовым шариком в руке. Гевин и Ник машут мне рукой из дальней кабинки. Над столиком парит огромная связка розовых шариков – господи, она наверняка обидится!
Гевин забирает у меня шарик, что-то пишет на нем большим маркером, а потом вручает мне целую связку и командует:
– Иди к туалетам, я за тобой зайду, когда будет пора, она уже скоро приедет!
Он подталкивает меня в сторону туалетов, и я даже не успеваю возразить. Стоя в коридоре между подсобкой и мужским туалетом, я разглядываю шарики и вдруг замечаю, что на каждом из них написано имя. Через некоторое время ко мне подходит немолодой мужчина и спрашивает:
– Вы Лейкен?
– Да, – отвечаю я.
– Меня зовут Джоел, я приемный отец Эдди.
– Ой, здравствуйте!
– Гевин просит вас выйти, а я пока подержу шарики. Эдди уже приехала. Она думает, что я просто вышел в туалет, так что ничего не говорите про шарики!
– Ладно… – соглашаюсь я, отдаю ему шарики и возвращаюсь к столику.
– Лейкен! И ты тут! О ребята, какие вы милые! – радуется Эдди, садясь за столик.
– Погоди! – хватает ее за руку Гевин. – Есть будем потом, а пока что все выходим на улицу!
– На улицу? Но там же холодно!
– Пойдем-пойдем, – подталкивает ее к двери он.
Мы все идем на улицу следом за Гевином и встаем рядом с Эдди. Я поглядываю на Ника, но тот лишь пожимает плечами. Он явно понимает не больше моего. Гевин достает из кармана листок бумаги и поворачивается к Эдди:
– Эдди, это письмо написал не я, но меня попросили его зачитать.
Эдди с улыбкой смотрит на нас, пытаясь по нашим лицам понять, что происходит. Бесполезно! Мы и сами не знаем, что он задумал.
