подвергали студентов-заключенных. Кроме того, как и в нашем исследовании, самые худшие злоупотребления происходили во время ночной смены! И в обоих случаях задержанные находились в предварительном заключении.
Как будто в этой далекой тюрьме в течение нескольких месяцев разыгрывался наихудший сценарий нашего эксперимента — но только не в нашей недолговечной и относительно мягкой мнимой тюрьме, а в поистине ужасающих условиях. Я видел, что произошло с хорошими мальчиками, как только они оказались в ситуации, дававшей им фактически неограниченную власть над «заключенными». В нашем исследовании охранники не проходили никакого предшествующего обучения, а руководство пустило ситуацию на самотек и не всегда пресекало психологическое насилие. Я хорошо представлял себе, что могло случиться, если бы все ограничения, действовавшие в нашей экспериментальной ситуации, были сняты. Поэтому я понимал, что в тюрьме Абу-Грейб должны были действовать мощные ситуационные силы, а также еще более мощные системные факторы. Но откуда мне было знать, каким был поведенческий контекст в этой далекой тюрьме или какая Система создала и поддерживала ее? Мне было очевидно, что теперь Система изо всех сил попытается скрыть свое соучастие в пытках.
В поисках смысла бессмысленных издевательств
В начале Стэнфордского тюремного эксперимента наши охранники были «ложкой меда», но под влиянием мощных ситуационных сил некоторые из них постепенно превратились в «ложку дегтя». К тому же позднее мне стало понятно, что именно я, вместе с членами своей исследовательской группы, несу ответственность за создание Системы, сделавшей эту ситуацию настолько могущественной и настолько пагубной. Мы не смогли обеспечить адекватное руководство и ограничения, которые бы предотвращали злоупотребления. Мы создали правила и процедуры, которые поощряли процессы дегуманизации и деиндивидуации и стимулировали охранников изобретать все более творческие методы зла. Далее, мы могли бы использовать власть Системы, чтобы закончить эксперимент, когда ситуация начала выходить из-под контроля, и только бдительность Кристины Маслач заставила меня признать свою личную ответственность за злоупотребления.
Пытаясь разобраться в причинах злоупотреблений, происходивших в тюрьме Абу-Грейб, мы начнем с конца процесса, с документальных свидетельств злодеяний. Поэтому нам придется прибегнуть к обратному анализу. Мы должны определить, какими людьми были эти охранники до
Наконец, мы должны внимательно присмотреться к структуре власти, которая несет ответственность за создание и поддержание условий работы и жизни всех обитателей этой иракской темницы — и иракских заключенных, и охранников-американцев. Какое оправдание может предложить Система? По каким причинам она использовала эту тюрьму для содержания «задержанных» в течение неопределенного времени, без суда и следствия, где их допрашивали с помощью «принудительных тактик»? На каком уровне государственного управления было принято решение нарушить Женевские конвенции[338] и собственные армейские правила по обращению с заключенными, в соответствии с которыми запрещены любые жестокие, бесчеловечные и унизительные действия по отношению к ним? Эти конвенции и правила определяют основные нормы поведения в обращении с заключенными в любой демократической стране и в военное, и в мирное время. Страны соблюдают их не только по доброй воле и не из чистого человеколюбия, но чтобы гарантировать гуманное обращение со своими собственными солдатами, если те попадут в плен.
