в руках как человек, готовый в любую минуту к любым неожиданностям.
Макс стоял над телом Теодора. Страха он не ощущал, просто не хотелось умирать. И разумеется, как все нормальные люди, он испытывал отвращение к убийству.
А рыжий убийца, не дойдя трех шагов, заулыбался Максу, как лучшему другу:
— Здорово! Хороший денек сегодня, а? Ты чего такой смурной, не узнал, что ли? Хотя да, не узнал, конечно…
Он тоже говорил с акцентом — куда более сильным, чем у Теодора.
— За что вы его? — спросил Макс.
— Этого хмыря? — ухмыльнулся рыжий. — За то, что посягнул на чужое. За попытку похищения человека. Конкретно — тебя.
— Меня никто не похищал, — возразил Макс.
— Правда? — восхитился рыжий. — Это тебе показалось. Я, если хочешь знать, за этим типом три дня шел, чуть было не перехватил его, да он открыл Портал и нырнул в него. Тогда я решил: здесь дождусь. Ну и дождался, хе-хе.
Печаль, гнев и гадливость — вот что испытывал сейчас Макс. Хиханьки казались более чем неуместными.
— Вы убили человека, — напомнил он. — Хорошего человека, который пытался спасти меня, закрыть собой…
— Ты не понял, — возразил рыжий. — Твой Теодор кинулся к тебе не потому, что хотел закрыть тебя собой. Совсем наоборот, он собирался закрыться тобой — понимал, гад, что в тебя я стрелять по-любому не стану.
— Не верю, — объявил Макс.
— Да? По-моему, глупо заявлять о недоверии, если не можешь проверить. А ты можешь?
Макс указал на распростертое тело.
— Через час он воскреснет, и я его спрошу.
Рыжий убийца озадаченно замолк. Потом, сообразив, покачал головой.
— В этом мире он не воскреснет. Никогда.
— Почему? В моем мире…
— Забудь про свой мир, — оборвал рыжий. — Тот мир, который ты называешь своим, — ненормальный, перпендикулярный. У нас его называют Гомеостатом. И вообще он не твой мир и ничей мир. В Гомеостате живут только пришлые. Люди в нем не рождаются, потому что женщины не беременеют. Как может быть твоим мир, где ты никогда не рождался?
Макс не стал спорить. Что бы ни говорил Теодор, что бы ни утверждал его убийца, их слова еще не означали, что так оно и есть на самом деле. Иные миры существуют? Очень может быть. Можно даже предположить, что это — другой мир, не тот, что был. Но отсюда еще не следует существование окончательной смерти и какого-то там рождения. Человек вечен, а вечная его изменчивость — честная плата за вечное существование. Это логично, а значит, истинно.
— Насколько я понял, в меня ты стрелять не будешь? — спросил Макс.
Рыжий покачал головой.
— Я — нет. Не для того шел. Но могут начать стрелять другие.
— В меня? — попытался уточнить Макс.
— Некоторые — в нас обоих. Другие — только в меня. Нам придется быть очень осторожными. Но если что — всегда лучше выстрелить первым.
— Как вы в Теодора? — спросил Макс.
— Его звали Теодор? — осведомился рыжий. — Вот уж не думал…
— Вообще-то Федор…
— А, тогда понятно. И что он тебе плел? Что ты русский?
— Он называл меня гейдельбергским человеком.
— Значит, немец, живущий в России? Ага, как же… Ты на себя-то взгляни: волосы темные, череп
