— Я… Это мой долг, — просто сказал Говард. — Тут много раненых, отец.
Отец?! Так этот гигант — отец Говарда? Грегор попытался вспомнить все, что о нем знал. Отец Говарда — правитель на Источнике… он хорошо относится к мышам. И… И это все.
— Ты им ничем не поможешь в таком состоянии. Вы оба! В Регалию! Немедленно! — подняв голову, Йорк громко скомандовал: — Мне нужен летящий, у которого еще остались силы!
Арес опустился на землю:
— У меня остались силы, — произнес он. — Я тоже был там, где пепел, но всего несколько часов.
— Мы можем доставить их в Регалию, — добавил Грегор. — Он и правда очень быстрый.
Йорк глянул на них и протянул Грегору фонарик, который тот дал ему в пещере.
— Грузим их! — приказал Йорк и поднял Люксу с такой легкостью, будто она была тряпичной куклой.
Грегор поспешно вскарабкался на спину Аресу — пока никто не сказал, что он никуда не полетит.
— Ей лучше сидеть во время полета, — сказала врач, — так ей легче дышать.
Йорк посадил Люксу перед Грегором:
— Сможешь удерживать ее в таком положении?
— Да, — ответил тот. Он обнял Люксу за талию и прижал к себе, так что голова ее откинулась ему на плечо. — Я смогу.
— Если снова начнется кашель — давай ей по глоточку этого лекарства. — Врач протянула ему флакон. — Говард подскажет, если что. Но вообще-то — вся надежда теперь на врачей Регалии.
Говарда тоже усадили на спину Ареса.
Люкса вдруг забеспокоилась и простонала:
— Аврора…
— Не волнуйся, племянница, она полетит на моей летящей, следом за тобой, и с ней все будет в порядке, — и Йорк погладил ее по волосам.
— Живо… Живоглот… — не успокаивалась Люкса.
Крыс тут же оказался рядом и ткнул ее носом:
— Я здесь, — произнес он.
— Зубастики. Если я умру… — выдохнула она.
Живоглот решительно ее перебил:
— О нет, ты слишком важная персона, чтобы умереть!
Люкса попыталась улыбнуться, и ей это почти удалось.
— Не беспокойся, твое высочество, я за ними пригляжу. — Живоглот кивнул Аресу: — Высокого тебе полета. Высокого и быстрого.
Арес взмыл в воздух и быстро замахал крыльями. Им не надо было лететь извилистыми тайными путями, но и прямой путь казался теперь невыносимо, мучительно долгим.
Даже в бою Грегор не испытывал ничего похожего на ужас, который терзал его в полете. Люкса была так больна — она едва могла дышать, была изранена и вся горела, — он боялся, что она не доживет до дома. В какой-то момент, когда она затихла, он запаниковал, что Люкса умерла.
— Люкса! — заорал он и начал трясти ее, а она закашлялась, и у нее снова пошла кровь. Но она была жива, все еще жива.
— Говори с ней, Грегор, — посоветовал Арес. — Как тогда, в потоках, ты говорил со мной.
В самом деле, когда они попали в сумасшедшие воздушные потоки и Арес обезумел от бесплодных попыток справиться с ними, Грегор отвлекал его от паники бесконечным монологом — это успокаивало Ареса и не давало ему падать духом. И вот теперь Грегор начал рассказывать Люксе все, что приходило ему в голову: он говорил о Нью-Йорке, о том, какой забавной бывает Босоножка, о том, как он рисует на бумаге паутинки, о том, что такое зима и на что она похожа, о рецепте соуса для спагетти миссис Кормаци… обо всем — только бы она не впала в забытье.
Где-то за ним, в темноте, лежал Говард. Грегор вспоминал о его присутствии, когда Люкса кашляла и
