Он вдруг прижал бледные, дрожащие от усталости руки к глазам.
— Тебе нужно много спать, чтобы скорее поправиться, Грегор.
— Тебе тоже не мешало бы отдохнуть, Говард, — сказал Грегор.
— Нет. Видел бы ты, что творится в больнице… — Говард опустил глаза и посмотрел на свои руки — они очень сильно дрожали от усталости. — Мне нельзя отдыхать. Только вот я начал опасаться, как бы в таком состоянии не наделать ошибок.
— Хотя бы несколько часов. Ложись. Я обещаю, что разбужу тебя, — уговаривал Грегор.
Говард смотрел на него, будто не понимая, о чем он.
— Несколько часов?
— Ты точно наделаешь ошибок, Говард. Ложись!
Грегор встал, уступая место Говарду, и почти силком уложил того на кровать.
— Два часа. Не больше, — пробормотал Говард.
И пока Грегор укрывал его одеялом, он уже провалился в сон.
Грегор вышел в кодовую комнату. Все уже встали и снова были заняты работой.
К нему подошла Босоножка и протянула к нему ручки. Взять ее на руки он не мог из-за спины и прочих травм, поэтому Грегор сел на пол и посадил ее к себе на колени.
— Ой, — сказала Босоножка грустно и прижала ладошку к носу. Так она обычно изображала Вертихвостку, потому что была слишком маленькая и не могла произнести такое сложное имя. — Ой. Она умерла.
— Да, — вздохнул Грегор и подумал, что, пожалуй, ему было проще, когда Босоножка не понимала, что такое смерть.
— Но она у тебя останется вот здесь. — Босоножка прижала ладошку к его груди, туда, где, как она думала, находится сердце. Вообще-то сердце у Грегора было с другой стороны — но разве это имело сейчас значение?
— Да, она останется у меня вот здесь, — согласился Грегор.
Он поймал взгляд Люксы. У нее с Вертихвосткой были особые отношения — они защищали друг друга в Лабиринте до последнего.
Грегор поставил Босоножку на ноги и пошел помогать Люксе с очередными лентами донесений.
— Не могу поверить, что она так долго нуждалась в нашей помощи, а нам это не приходило в голову, — прошептала Люкса.
— Я понимаю, — сказал. Грегор. — Со мной то же самое. Я должен был помочь ей — но ничего не сделал. Тешил себя фантазиями, что ей удалось бежать и что она в безопасности, в Мертвых землях или где-то еще.
— Ну теперь да. Теперь она в безопасности, — печально произнесла Люкса.
— Значит, вот как оно все тут, внизу, устроено, — заметил он.
Никто здесь не может чувствовать себя в безопасности, пока не умрет. Он взглянул на Живоглота, вспомнил о его семье и погибших детях… и пожалел, что наорал на него. Уж кто-кто, а Живоглот знал не понаслышке о том, что значит оказаться в глухом колодце — его туда бросили приспешники Мортоса, и он лежал там без еды и воды, без возможности стачивать зубы, которые росли и росли и уже почти вонзились ему в мозг… Да, Живоглот смеялся над Вертихвосткой — как и над всеми остальными. Не больше. Но Живоглот ничего плохого ей не сделал и, будь она жива, Грегор был уверен — Живоглот выполнил бы свое обещание и взял бы ее в свою стаю. Хотя теперь это не имело никакого значения.
Прибыла корзина с новыми донесениями, и Живоглот заставил работать с ними всех, даже тех, кто до этого занимался старыми. Прошло всего несколько минут, как вдруг Мин начала тревожно щелкать:
— Плохо новости, здесь быть, очень плохо новости!
Тараканиха была так взволнована, что не могла прочесть сообщение вслух, и Люкса поспешила ей на помощь. Быстро преобразовав черточки в буквы, она применила код и прочла: «Когда — камнееды — доберутся — до — стадиона — начать — атаку…»
— Что? Где? — Живоглот аж подпрыгнул на месте.
