Н. К. Джемисин
Держава богов
N. K. Jemisin
THE KINGDOM OF GODS
Copyright ©
2011 by N. K. Jemisin
All rights reserved
© М.
Семёнова, перевод, 2014
© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“»,
2014
Издательство АЗБУКА®
Книга первая
Четыре ноги
поутру
«Ну вылитая Энефа», – подумал я, когда
впервые увидел ее.
Нет, не сейчас, когда она
стоит и дрожит в нише подъемника и отчаянный стук ее сердца барабанами
отдается у меня в ушах. Ведь это не первая наша встреча. Последние несколько
лет в безлунные ночи я время от времени выскальзывал из дворца, чтобы
проверить, как там поживает наше «вложение», – благо в часы тьмы хозяева
боятся Нахадота, а не меня. В общем, первый раз я ее увидел сущим младенцем.
Я просочился сквозь окно в детскую, устроился на краю колыбельки и стал за
ней наблюдать. Она смотрела на меня и тоже, кажется, наблюдала. Она уже тогда
была необычайно тихой и серьезной. Другие дети беспечно исследуют окружающий
мир, ее же постоянно заботит вторая душа, приникшая к ее собственной.
Помнится, я все ждал, когда она сойдет с ума, и заранее чувствовал жалость –
но ничего более.
Второй раз я посетил ее, когда
ей было годика два. Она очень сосредоточенно топала следом за матерью и
сходить с ума совершенно не собиралась. Следующий раз я навестил ее в пять
лет. Она сидела на коленях у отца и завороженно слушала его рассказы о богах,
пребывая все еще в здравом рассудке. Когда ей было девять, она оплакивала
отца, и я это видел. К тому времени стало полностью ясно, что с головой у нее
все было – и дальше будет – в полном порядке. В то же время не оставалось
сомнений, что душа Энефы влияла на нее. И дело не только во внешности.
Достаточно посмотреть на то, как она убивала. Я видел, как она выкарабкалась
из-под трупа своего первого противника, задыхаясь, вся в грязи и крови,
сжимая окровавленный каменный нож. Ей было всего тринадцать лет, но я не
ощутил никаких токов ужаса от нее – а я бы их непременно учуял, ведь ее
сдвоенная душа усиливала голос сердца. На лице девочки читалось лишь
удовлетворение, а сущность ее дышала очень знакомым холодом. Женщины из
совета воительниц, ожидавшие, что она будет страдать, смущенно и обеспокоенно
переглядывались. Ее мать наблюдала из-за круга старух, из темного уголка. Она
улыбалась…
Тогда-то я и полюбил ее. Совсем
чуточку.
И вот я тащу ее по моим мертвым
пространствам, которые никогда не являл другому смертному; со временем я
покажу ей ту часть моей души, которую позволяет открыть эта смертная
оболочка. (Я бы взял ее в мое царство, показал свою истинную душу, будь это
возможно.) Мне нравится то изумление, с каким она ходит среди моих игрушечных
мирков. Она говорит, что они прекрасны. Я буду плакать, когда она умрет ради
нас.
А потом ее обнаруживает Наха. Смех и грех!
Мы с ним, два бога, самые древние и могущественные существа в этом мире – и
оба рассиропились из-за потной и сердитой смертной девчушки! И дело, говорю
вам, не в ее внешности. Точнее, не только в ней. И даже не в ее свирепости,
не в тотчас
