Количество женщин мигом умножилось в моем сознании, и свободная рука сжалась в кулак.
Доктор Петерсен принял прежнюю позу.
— Ева подняла вопрос о недоверии и недостатке общения в ваших отношениях. Как часто вы прибегаете к сексу, чтобы разрешить разногласия?
Брови Гидеона выгнулись дугой.
— Прежде чем вы сочтете Еву жертвой моей избыточной сексуальной требовательности, позвольте сообщить вам, что она инициирует секс не менее часто, чем я. И если бы кто и мог по этому поводу тревожиться, то скорее уж я, просто в силу особенностей мужской анатомии.
Доктор Петерсен вопросительно посмотрел на меня.
— Почти всякое взаимодействие между нами ведет к сексу, — согласилась я, — включая ссоры.
— До или после того, как конфликт признается разрешенным вами обоими?
— До, — вздохнула я.
Бросив стилус, доктор Петерсен принялся набирать текст. По моим прикидкам, к тому времени, когда все будет сказано и сделано, у него наберется материала на целый роман.
— Ваши отношения были такими сексуальными с самого начала?
— Да. Мы очень сильно привлекаем друг друга, — кивнула я, хотя он на меня не смотрел.
— Это ясно. — Он поднял глаза, и на его лице появилась доброжелательная улыбка. — Однако мне хотелось бы обсудить возможность воздержания до тех пор, пока мы…
— Это исключено, — встрял Гидеон. — Идея неосуществимая. По-моему, лучше сосредоточиться на том, что не работает, вместо того чтобы устранять одно из того немногого, что срабатывает.
— Гидеон, а вот я не уверен в том, что это срабатывает, — спокойно возразил доктор Петерсен. — Во всяком случае, срабатывает так, как надо.
— Доктор. — Гидеон забросил ногу на ногу и откинулся на диване, всем своим видом демонстрируя неуступчивость. — Я прекращу ее лапать только в том случае, если умру. Найдите другой способ разобраться с нашими проблемами.
— Конечно, в этой самой терапии я новичок, — проворчал Гидеон позднее, когда мы уже возвращались домой в «бентли», — поэтому не совсем уверен. Что, крушение поезда воспринимается примерно так же?
— Его можно пережить несколько легче, — ответила я, откинув голову и закрыв глаза. Я чувствовала без¬мерную усталость. Такую усталость, что даже подумать не могла о том, чтобы к восьми отправиться на тренировку по крав-мага. — Убить готова за душ и постель.
— А мне еще надо кое о чем позаботиться, прежде чем можно будет сказать, что день завершен.
— Ну и славно. — Я зевнула. — Почему бы нам не устроить себе выходную ночь и не увидеться завтра?
Ответом на мое предложение было гробовое молчание. А буквально через секунду оно стало таким напряженным, что мне пришлось поднять голову и разлепить свинцовые веки, чтобы посмотреть на Гидеона.
Он вперил в меня взгляд, его губы раздраженно сжались в тонкую полоску.
— Посылаешь меня подальше?
— Да ничего я не…
— Черта с два ты «не»! Обвинила меня невесть в чем, осудила, а теперь еще и отшиваешь.
— Гидеон, я устала. Вымоталась, разгребая все это долбаное дерьмо. Мне нужно выспаться и…
— Мне нужна ты! — взревел он. — Что, на хрен, еще надо сделать, чтобы ты мне поверила?
— Я не думаю, что ты меня обманываешь. Доходит? Как бы подозрительно все это ни выглядело, я все равно не могла убедить себя в том, что ты так поступаешь. Вся загвоздка тут в секретах, слишком уж велико их значение. Я вкладываю в это все, что могу, а ты…
— А я, по-твоему, нет? — Он развернулся на сиденье так, что теперь мы оказались лицом к лицу. — Да я в жизни своей ни ради чего так не выламывался, как нынче ради тебя.
— Да не надо напрягаться ради меня, это без толку.
