— Ты высчитывал карты.
— Когда играл, — согласился он. — Больше этого не делаю. Но скажу тебе, что контакты, которыми я обзаводился за карточным столом, были столь же полезны, как и выигранные деньги.
Я попыталась абсорбировать всю полученную информацию, но в конечном счете махнула на это рукой и лишь сказала:
— Напомни, чтобы я ни за что не садилась играть с тобой в карты.
— А что, в покер на раздевание было бы в самый раз.
— Для тебя.
Он потянулся вниз и сжал мою ягодицу:
— И для тебя тоже. Ты же знаешь, как на меня действует, когда ты голая.
Я окинула многозначительным взглядом свое скрытое под одеждой тело:
— Да и когда не голая, похоже, тоже.
Гидеон широко ухмыльнулся, ослепительно и без намека на сожаление.
— Ты еще играешь?
— Каждый день. Но только или в бизнес, или с тобой.
— Со мной? С нашими отношениями?
Его устремленный на мое лицо взгляд вдруг наполнился такой нежностью, что у меня перехватило дыхание.
— Ты — это самый большой риск, на какой я когда-либо шел. — Он мягко коснулся моих губ. — И самый большой выигрыш.
В понедельник я явилась на работу с ощущением, что все снова обрело свой естественный, имевший место до появления Коринн ритм. Мы с Гидеоном договорились насчет того, как приспособиться к моим месячным. В прежних отношениях ни для него, ни для меня с этим вообще не было сопряжено никаких проблем, но у нас с ним дело обстояло иначе, поскольку секс являлся для него способом продемонстрировать мне свои чувства. Тело позволяло ему выразить то, что было неподвластно никаким словам, а мое ответное вожделение служило доказательством моей веры в нас, того, что ему было необходимо чувствовать в связи со мной.
Я могла вновь и вновь признаваться ему в любви и знала, что это не оставляет его равнодушным, но чтобы по-настоящему поверить в это, ему требовалось от меня полнейшее телесное подчинение — знак высшего доверия, что, принимая во внимание мое прошлое, было для меня весьма непростым делом.
Как-то раз Гидеон сказал мне, что признания в любви ему в своей жизни доводилось выслушивать многократно, но он никогда не верил этим словам, потому что они не подкреплялись правдой, доверием и честностью. Слова для него значили очень мало, и именно поэтому он отказывался говорить их мне. Я, со своей стороны, старалась не показать ему, как ранит меня его нежелание говорить о любви. Мне думалось, что это одно из условий, позволяющих нам быть вместе.
— Доброе утро, Ева.
Подняв взгляд от рабочего стола, я обнаружила стоявшего возле моего отсека с лукавой, но в то же время торжествующей улыбкой Марка.
— Привет. Я готова взяться за дело по первому твоему слову.
— Сначала кофе. Ты готова к дозаправке?
Я взяла со стола свою пустую чашку и встала:
— Да уж не сомневайся.
Мы направились в комнату отдыха.
— Слушай, да ты никак загорела, — оглядев меня, заметил Марк.
— Да, в выходные малость повалялась на солнышке. Признаюсь, это одно из моих любимых занятий время от времени.
— Завидую. А вот Стивен вообще неспособен долго пробыть на одном месте. Его все время так и подмывает нестись куда-то и тащить меня с собой.
